В заповедной глуши - [30]

   Витька никак не успел среагировать и ничего не успел подумать, потому что один из мальчишек, увидев открытые ворота, рванул к ним. А следом помчались остальные, и сам Витька - какой смысл был оставаться во дворе? Хотя он уже понял, что к чему...

   ...Он остался один и, продираясь через кусты, всхлипывал от злости и честил на все корки этих дурачков, рванувших бежать. Надо было вместе... Злился и на себя, что ещё в комнате, перепуганный, не переговорил с остальными, не придумал что-нибудь, не успокоил... Кругом был лес, светлый, солнечный, а позади лаяли собаки... и по сторонам - тоже, кажется... а в лесу Витька был чужим.

   Потом послышался выстрел. И ещё. А потом - крик, тоненький, сначала бессловес-ный, но перешедший в слова:

   - Дя-день-ки-и, не наааа... - кричал мальчик.

   И - захлебнулся криком.

   Витька скатился в какой-то овраг. На дне было сыро. Он упал и пополз, не вставая - снова включился какой-то инстинкт. Лай прошёл верхом, прошли верхом хруст веток и голоса, говорившие не по-русски, на каком-то чужом языке. Витька вжался в грязь и за-мер. Умер. Перестал существовать. Нет, уже не от страха за себя.

   По другой причине. Он должен был жить.

   Витька пролежал так не меньше получаса. Потом выбрался наверх и пошёл - осто-рожно, крадучись, бесшумно, дыша через раз. Впервые в жизни пошёл по следам, благо - они были отчётливы даже для такого неискушённого следопыта, каким был Витька.

   Минут через пять он вышел к другому оврагу. И присел, услышав хруст и дыхание. Перемазанный грязью, он был почти незаметен в зарослях.

   На противоположной стороне оврага появился мальчик.Лет 11-12. Мальчик бежал, а точнее - хромал, тяжело всхлипывая и зажимая ладонью правый бок. Бок, ладонь, бед-ро и вся нога были алыми.Вот мальчишка обернулся - и Витька увидел, какие у него глаза.

47.

   Увидел - и навсегда запомнил. Хотя дорого бы дал, чтобы забыть.

   Выскочившая следом длинноногая собака припала к земле и залилась лаем. Мальчиш-ка упал, споткнулся. Приподнялся на локте. И закричал:

   - Ма-ма-аааа!!!

   Неспешно вышедший следом за псом охотник прижал мальчишку в грудь ногой, от-толкнул его шарящую в воздухе тонкую руку и полоснул по горлу длинным ножом...

   ...Голова стояла на траве. Тут же лежала скомканная кожа - её снял другой охот-ник с подвешенного на суку дерева тела мальчика на пару лет помладше. Витька, кото-рый шёл следом за охотником, тащившим на плече добычу, не ожидал, что выйдет к ме-сту встречи. Уже горел костёр, и закончивший свежевать добычу охотник сейчас наре-зал мясо - с подошёдшим приятелем он коротко поздоровался всё на том же непонятном языке, но теперь до Витьки дошло всё-таки, что это английский. Тот бросил на траву тело дорезанного паренька,отставил ружьё и привязал к дереву свою собаку - рядом с со-бакой первого. Собаки рвались и хрипели - они чуяли Витьку. Но хозяева не могли и поду-мать о том, что их добыча способна не только убегать.

   Пришедший вторым занялся разделкой, перебрасываясь репликами с тем, который готовил шашлык. Делились впечатлениями об охоте, конечно... Масок они не снимали, да Витьку это и не интересовало, Витька видел, что ружья разряжены. Патронташи ле-жали рядом.

   Витька вышел из кустов и начал заряжать ружьё, стоявшее ближе - двустволку-горизонталку, всю в резьбе и гравировке. Он знал, как это делается. И всё это делал так тихо и в то же время спокойно, что убийцы-людоеды обернулись только тогда, когда хрип собак стал почти непереносимым.

   Пуля попала в правое плечо тому, который готовил шашлык, и он опрокинулся на траву. Второй начал приподниматься с корточек, и Витька убил его в лицо - так, что от головы не осталось почти ничего. Потом подошёл к стонущему первому и раскроил ему череп прикладом.

   Собак он не тронул. Стащил побольше хвороста, каких-то чурбаков. Безо всякой брезгливости положил на разгорающийся костёр останки двух ребят, собрав всё, что смог. И сверху завалил хворостом добавочно. Постоял, закрывая лицо рукой от страш-ного жара, думая, что бы сказать, но так и не придумал. И, взяв патронташ и нож, пошёл, держа перезаряженное ружьё на бедре - куда-то в сторону, сам не зная, куда.

   Шел, раня ноги, обдираясь, но не останавливаясь. Не потому что боялся. Просто хотел, чтобы отстали мысли, надоедливо жужжащие в голове - по временам Витька морщился и бил себя в ухо, но мысли не отставали. Потом была серая дорога, вечер - и мягкий-мягкий асфальт...

   ...В салоне машины пахло освежителем "Рiпе". Витька смотрел, как искусственная ёлочка болтается на зеркале заднего вида. Мысли отстали, ему было хорошо - в мягком кресле джипа, укутанному пледом, даже ноги были укутаны и только слабо горели. Мо-лодой мужик, лихо крутивший баранку, повернулся, подмигнул:

   - Очухался?

   - Ага, - легко сказал Витька. - А я двоих убил, знаете? То есть уже четверых. Сегодня двоих.

   - Клей надо меньше нюхать, - засмеялся мужик. - Где ружьё-то спёр? Супербоем себя заглючил, а, братан? Куда тебя везти-то, предки, небось, на ушах бегают... - он ловко прикурил. - Меня Егором зовут, а тебя?