В заповедной глуши - [22]

страшный запах - и показали два тела. Они были похожи на папу и маму, но не были ими. Витька знал это точно. Просто смешно было думать иначе.

   За последующие два месяца Витька убегал одиннадцать раз. Убегал искать родите-лей, которых от него зачем-то прятали. Убежал из больницы. Убегал из приёмника-расп-ределителя, куда его сбагрили после короткой шумихи в местных газетах о "судьбе ребё-нка" и о том, что "власти окружили маленького человека заботой и вниманием". Убегал из детского дома - как сейчас понимал, не самого плохого. И через два месяца - уже не-похожий на себя, молчаливый, в сущности, не нужный никому - ни государству, ни шко-ле, ни каким-то дальним родственникам, делившим жалкие остатки имущества (хотя все клялись, что пожизненно озабочены судьбой "несчастного сироты") - убежал в пос-ледний раз. Прямо из рук работника милиции, вёзшего его в краевой детский дом для де-тей "с отклонениями", как про него обтекаемо говорили.

   И - пропал где-то на нищих, стремительно спивающихся и разваливающихся прос-торах Сибири, которыми, как надеялся когда-то наивный Ломоносов (1.), "будет прирас-тать могущество России".

   Его и не искали...

   ...Новый, 2001-й, год Витька встречал на ступеньках сверкающего универмага. Шёл снег пополам с холодным дождём, скрыться от него было негде. Хотелось есть - мучи-тельно, дико,мальчишка не ел почти два дня и не понимал, где можно взять еду. Несколь-ко раз ему приходило в голову попросить, но пока что возникавший от одной этой мысли горячий стыд был сильнее голода. И он просто сидел на цоколе крыльца, тоскливо смот-рел перед собой и время от времени поводил лопатками под навылет мокрой курточкой.

   ___________________________________________________________________________________________________________________

   ЛОМОНОСОВ Михаил Васильевич (1711-65), первый русский ученый-естествоиспытатель мирового значения, поэт, заложивший основы современного русского литературного языка, художник, историк, поборник развития отечественного просвещения, науки и экономики.

35.

   Ещё хотелось плакать, но Витька крепился, вспоминая слова папы, что мужчины не пла-чут. И всё-таки этих сил - крепиться - оставалось всё меньше у девятилетнего мальчи-шки, который старался оставаться мужчиной.

   До Нового Года было три часа.

   Напротив остановилась машина - большая, сверкающая. Из неё вышел мужчина, за ним - девочка, ровесница Витьки. Они были нарядные, красивые, а из салона потянуло эк-зотическими запахами и теплом. Так потянуло, что мальчишка ощутил это, сидя почти в десяти метрах.

   Мужчина что-то сказал в салон, взял девочку за руку и они пошли мимо Витьки в сторону всё ещё открытой подсобки магазина. Витька не посмотрел им вслед - его взгляд окончательно притянул салон. Там было тепло и светло. Туда хотелось влезть. И мальчишка уже сделал бессознательное движение... на как раз в это время мужчина и девочка вернулись. Мужчина нёс несколько больших кульков. Девчонка - пакет с шокола-дными батончиками.

   Глаза Витьки и девчонки встретились. И девчонка с улыбкой достала один батон-чик и бросила к ногам Витьки - в мокрую снеговую кашу.

   Если бы она дала его в руку - Витька бы взял. Но она бросила шоколадку в снег.

   И Витька наподдал шоколадку ногой - так, что мокрая слякоть залепила и визгливо заоравшую девчонку, и уронившего пакеты мужика, и роскошное нутро машины.А потом бросился бежать...

   ...Когда через полчаса он вернулся к этому же месту, машины, конечно, уже не бы-ло, а подсобку закрыли. Но яркий шоколадный батончик всё ещё лежал в луже - там, ку-да Витька его отфутболил. Не сводя глаз с шоколадки, Витька устало уселся обратно на цоколь и притих.

   Шоколада хотелось ужасно, до судорог в животе, а рот при одной мысли о батон-чике наполнялся кислой слюной. Витька сглатывал и думал, что никого тут нет, никто не увидит, как он поднимет шоколадку...

   Только он сам. Но что же ему теперь - умирать с голоду, не найдя папу и маму?!

   Он соскочил с цоколя и пошёл к шоколадке, как к ловушке. И - почти в ту же секун-ду - к батончику посунулся с другой стороны пёс.

   Точнее, это был щенок - мокрый, большелапый и несчастный. Едва увидев человека, щенок тут же шарахнулся в сторону, поджимая облипший прутик хвоста. Оглянулся че-рез плечо - тоскливо и безнадёжно, в глазах отразились фонари... И Витька, уже возвра-щавшийся с шоколадкой на крыльцо, замер, поймав этот взгляд.

   Не сводя глаз со щенка, мальчик сел на мокрый камень.Развернул шоколадку. Посмо-трел на коричневую морщинистую поверхность. Вздохнул.

   И, переломив батончик пополам, слез на асфальт, присел на корточки и протянул руку с половинкой батончика щенку. Не бросил, а протянул...

   ...Он съел свою половинку, не поднимаясь с корточек, рядом со щенком. Тот лопал, давясь и крутя хвостиком, поглядывая на человека - и от этого взгляда Витьке стало теплее на душе. Может быть, потому что по сравнению со щенком он был сильным и большим?

   Витька погладил щенка по мокрой шкурке. И увидел, как возле них остановились в снежной каше высокие грязные ботинки. Мальчишка поднял голову.