В ярости - [47]

—Нет, вы, конечно можете отказаться. Или взять и продать его кому-нибудь. Подыскать покупателя? — Соломоныч хитро улыбался.

Мне показалось, что он надо мной издевается.

— А чего Вы смеётесь? Это Катина тепличка, пусть она и решает. Может и захочет продать, если кто-нибудь купит.

– Я думаю, купят! – Соломоныч усмехнулся. – Чего бы не купить самый крупный тепличный комплекс на Точке? Очень хороший бизнес. Он две трети потребностей поселения в овощах закрывает.

Я понял, что опять облажался, а Соломоныч тем временем продолжал рассказывать:

– Там только одна проблема: теплицы стоят на нашей территории, у коммерсов. Берёзе они достались через какие-то мутные дела. Кое-кто из наших несколько раз даже пытался их у Берёзы отжать. Мне, вообще, казалось всегда, что у него от этих теплиц проблем было больше. Многих это дико раздражало, что они едва ли не в центре нашей территории стоят. И принадлежат блатным, и руководит там братва. Это теперь всё встало на свои места, и понятно, что красные все эти дела за него разруливали. Но вам эти проблемы по наследству не перейдут, так как вы не блатные. Хотя ты же хотел продать.

— Долго будете подкалывать?

—А причём тут красные? — удивился я.

Соломоныч опять рассмеялся.

– Ты, Максим, похоже, ещё не понял ничего. Вы теперь богаты! Ни ты, ни Катя твоя больше не будете думать, на что прожить и чем завтра заплатить за обед!

– Понял я это.

— Да ни хрена ты не понял! Вы теперь по-настоящему богаты! Сможете переехать в нормальное жильё. Арендовать его, или даже купить! Поставьте Коляна смотрящим за этим комплексом, и можете с Катей своей кайфовать хоть круглосуточно!

— Мы с ней просто друзья! — уточнил я. — Мы не можем кайфовать!

– Ну что я могу тебе на это сказать? – задумчиво произнёс Соломоныч. – Дурак!

– Вообще-то я вам рассказывал, у меня девушка была, и она погибла. Ещё совсем недавно. Поэтому мне сейчас совсем не до того, чтобы кайфовать. А с Катей мы друзья.

– Девушка, говоришь, была? – Соломоныч опять усмехнулся. – Любил её?

– Да. А что?

– Да нет, ничего. Любовь – это хорошо! – Соломоныч посмотрел на меня как на ребёнка. – Может всё-таки водочки?

– Нет, спасибо! А то, что Ольга была до меня с Карповым, я в курсе. Не надо так на меня смотреть, будто я ничего не знаю!

– С Карповым, Максим, с Карповым! – растягивая слова, произнёс Соломоныч, словно преследовал цель, ранить меня максимально больно.

– Давайте водки!

Коммерс принёс анисовой водки, я выпил рюмку, после чего сразу же распрощался и отправился в гостиницу. Говорить с ним больше в тот вечер мне ни о чём не хотелось.

По улице шёл быстро, почти бежал. В голове был бардак. Удовлетворение от того, что сохранил артефакт и вопрос: а для чего это нужно Соломонычу? Радость от того, что можем теперь не думать, на что жить и обида за издевательские слова об Ольге и Карпове.

Лишь потом, перед самой гостиницей я вспомнил, что даже не поблагодарил Соломоныча за то, что он вырвал для нас у блатных такую царскую компенсацию. С другой стороны, он сам был виноват. Зачем было переводит разговор на Ольгу и её прошлые отношения с упырём Карповым? Немудрено, что в таком состоянии я забыл сказать спасибо.

А состояние у меня было очень необычным. Две потрясающе хорошие новости в голове и при этом отвратительное тяжёлое чувство в душе. Я еле справился с желанием зайти по пути в магазин и купить водки.

Всю оставшуюся дорогу я пытался понять, что это за человек такой – Соломоныч? Друг? Враг? Или так? А если «или так», то что ему всё-таки от меня было нужно?

В итоге я так и прошёл всю дорогу до гостиницы: радовался, расстраивался и боролся с желанием зайти в магазин и купить водки. Всё же после разговора с Соломонычем на душе остался очень неприятный осадок. Я понимал, что спиртное проблему не решит, а лишь усугубит, но выпить хотелось просто до неприличия. До мурашек хотелось выпить. И не просто выпить, а нажраться вдребезги, да так, чтобы по-взрослому. Как в старшей лиге. Чтобы утром выспрашивать у Коляна, почему у меня порванная рубашка и болят рёбра. Чтобы смотреть на Катю и надеяться, что я не приставал к ней в течение того времени, пока был в бессознательном состоянии. То есть, от того момента, когда открыли третью, до того, как утром посчитали, что всего открыто было пять. Чтобы ещё раз удивиться, отчего так болят рёбра и догадаться, наконец, что всё-таки приставал к Кате. Чтобы обнаружить шишку на голове и понять, что приставал безуспешно. И быть от этого в восторге. Чтобы маленькими глоточками утром вливать в себя крепкий чай с сахаром или томатный сок, а лучше кефир и чувствовать, как с каждым глотком огненная буря в желудке и барабанный бой в голове успокаиваются. Чтобы пролежать до обеда в кровати, не в состоянии дойти даже до туалета, по причине устойчивой неспособности к прямохождению. Чтобы обнаружить на полу ошмётки круглого кактуса и понять, что та ночная игра в футбол, которая тебе приснилась, на самом деле вовсе не приснилась. Чтобы в полной мере ощущать себя настоящей птицей Феникс, буквально возрождаясь из пепла, получать от этого истинное, ни с чем не сравнимое, наслаждение. С радостью отмечать, что с каждым часом процесс перехода от состояния «зомби» к состоянию «человек» идёт всё быстрее и быстрее. Чтобы учиться чувствовать заново свой организм, а когда к обеду появиться возможность простоять на двух ногах, ни за что не держась, более минуты, осознать факт, что ты можешь гордиться ещё одной маленькой победой над бессмысленностью бытия. После чего пойти в ближайшую забегаловку и съесть тарелку наваристого борща с пампушками, набраться сил и ничего крепче пива в этот день больше не пить.