В ярости - [16]

— Живой? — с издёвкой спросил Лёха, глядя на Коляна.

Мой друг хотел что-то ответить, но я его опередил.

— Завали хавальник, говно! — по-другому ответить было нельзя, я намеренно решил унизить Лёху в глазах его друзей, чтобы немного деморализовать всех троих. — Кто тут решает? С кем могу перетереть?

Лёха на удивление быстро потух и даже не пытался ответить мне на оскорбление, видимо, действительно стоял на нижней ступени местной иерархии. Один из его друзей неуверенно сказал:

— Кабан решает.

– Где он?

– Сейчас придёт, Лысый за ним побежал.

Продолжать разговор дальше не имело смысла, стоило сразу показать, что я выше этих гопников, и буду разговаривать только с тем, кто действительно может сказать что-то важное и потом ответить за свои слова.

Ждали мы недолго, минут через десять, к нам подошла толпа примерно из десяти человек. Среди них сильно выделялись трое мужиков с короткими стрижками и в спортивной одежде. Я таких уже давно не видел, разве что в сериалах про девяностые годы. Толпа плавно окружила нас, а один из троих подошёл почти вплотную к Коляну и сходу «наехал» на него:

– Чё, терпила? Разборки решил устроить? Ты должен был с утра на работе быть! Тебя теперь оштрафуют, но нас это не волнует! Нам процент отдашь как с полной зарплаты!

Начало разговора оказалось не совсем таким, как я ожидал. Но с другой стороны, особо плана у меня на разговор не было, поэтому пришлось исходить из ситуации. Главное было не довести дело до драки. Хотя, признаться, я не представлял, как мне выкручиваться. Я, конечно, ожидал, что нас не примут с распростёртыми объятиями, но вот чтобы так. Прав был Распорядитель: дикое место – дикие нравы.

— Ты Кабан? — спросил я у «наехавшего» на моего товарища.

— Пошёл работать! – крикнул мужик на Коляна, явно желая показать всем вокруг свою крутизну, после чего ответил мне. – Да. Я! Предъявить мне хочешь?

Ситуация как-то слишком резво зашла в тупик. Я быстро пытался сообразить, что ему ответить, и главное, как? Колян, разумеется, никуда не пошёл. Я, вообще, очень сильно переживал, как бы он не сорвался и не кинулся на обидчика. Но мой друг держался, было видно, что из последних сил, но держался.

Я истерично перебирал в голове варианты начала разговора по существу, но все они казались мне недостаточно серьёзными для такой сложной ситуации. Я просто давно не общался с настолько агрессивным и, судя по всему, очень тупым быдлом.

Но Кабан меня выручил. Он просто избавил меня от мучительных раздумий. Как оказалось, его вопрос был риторическим и ответа не требовал. Не прошло и трёх секунд с момента, как он мне его задал, как мне в лицо прилетел сильный прямой удар кулаком. Прямо в глаз. Я просто не успел среагировать, так как не ожидал такого развития столь быстро. Искры натурально посыпались во все стороны, а Система любезно выдала сообщение об уроне здоровью на пять процентов.

Ну вот и поговорили, терять было уже нечего, я, как человек приученный держать концентрацию даже после неожиданного удара в лицо, почти бросился на своего обидчика. Почти… Удар чем-то твёрдым и тяжёлым по спине не дал мне этого сделать.

Так сильно меня ещё никогда не били. Свалили на землю и пинали, как сорванную с крюка, боксёрскую грушу. Не очень-то профессионально, но зато от души. Но самым обидным было даже не то, что меня били, досадно было, что я не нанёс ни одного удара. Я лежал на земле, свернувшись калачиком, закрывал голову и уже начал не на шутку волноваться, не сломают ли мне часом что-нибудь. И даже почти испугался. Но опять же почти. Испугаться по-настоящему я не успел, так как потерял сознание.

— Братишка! Не обессудь! Попутал! Вот реально попутал! — откуда-то из темноты сквозь непонятный звон в ушах доносился вроде бы знакомый голос.

Я открыл глаза. Прямо напротив меня сидел Кабан, вид у него был такой, словно ему пять лет, а он вылил вишнёвый сок на мамин любимый белый ковёр.

— Братишка, сам не понимаю, как так вышло. По накурке тупанул. Не обессудь! Речи нет, я не прав! Ты не думай, за косяк отвечу! Просто пойми, пойми по-братски!

Я совершенно не понимал, что происходит. Лежал на каком-то облезлом диване в непонятном помещении. Напротив меня на табурете сидел Кабан. У него за спиной стояли те двое в спортивных костюмах, что пришли с ним на разборку. Вид у них был такой же несчастно-испуганный, как у Кабана. Больше в комнате никого не было. Я попытался пошевелиться, тело ныло. И сильно болела голова. Видимо, несколько раз с ноги мне по ней всё же припечатали. Только что за цирк был вокруг меня? То, что Кабан не глумился, а говорил искренне, было понятно. Люди с его IQ так натурально прикидываться не умеют. Но что произошло?

— Надо было реально перетереть по-мужски, тут я не прав, но ты пойми, это Леший закосячил! Реально! – продолжал причитать Кабан. – Леший падла на кореша твоего накатил, типа лоха нашёл. А мы тупанули, не перепроверили. Реально прости! Не держи зла! С Лешего спросим по тяжёлой!

Я молчал. Кабан, не зная как трактовать моё молчание, занервничал ещё сильнее. Он полез в карман и протянул мне «проездной», выданный Генрихом.