В. Ян и цикл его произведений о завоеваниях Чингисхана и Батыя - [2]

Рисуя картину решительной и энергичной борьбы киевского населения с захватчиком, автор в то же время подчеркивал, что она велась с четким сознанием значительного превосходства сил татаро-монголов. «Не храбростью, не силой и доблестью багатуров одолевали враги, — говорится в романе, — а несметным своим количеством, когда на каждого русского, да часто и не воина вовсе, а просто ремесленника или горожанина, раньше в руках не державшего меч, приходилось по три-четыре хорошо вооруженных, опытных в боях татарских воина. Однако никто не просил пощады, просили только у бога сил, чтобы выстоять до конца».

Неудивительно поэтому, что, овладев совершенно разрушенным в уличных боях Киевом, татаро-монголы не смогли поживиться здесь никакой добычей. Рассказ о героической защите Киева приобретает особо важное значение еще и по той причине, что он трактует эту защиту в качестве события не локальной, а общерусской политической жизни, как повторение мужественной обороны Рязани и Владимира, как подтверждение того обстоятельства, что русский народ в целом, несмотря на все трудности и военные неудачи, сохранял способность оказывать самое энергичное противодействие захватчикам.

Интересны и поучительны страницы романа, рассказывающие о продвижении армии Батыя после киевской кампании дальше на запад, о марше ордынского правителя к «вечерним странам», к «последнему» морю, о широких боевых операциях татаро-монголов в ряде стран Восточной и Центральной Европы.

В романе вместе с тем показано, что все эти военно-политические достижения Батыя в «вечерних странах» не обеспечили реализации его широкомасштабной завоевательной программы: этому помешало не только сопротивление народов покоренных стран, но и растущий страх Батыя за свой тыл. Его беспокоило отсутствие реального контроля над политической жизнью русских земель, независимое поведение Великого Новгорода, а также усиление распрей в самом правящем доме Чингисидов. В этих условиях Батый вынужден был отказаться от дальнейшей борьбы у берегов «последнего» моря и вернуться на южную Волгу в созданный им Сарай.

Другое публикуемое здесь произведение В. Яна «Юность полководца» рассказывает о заслугах князя Александра Невского в качестве организатора обороны Великого Новгорода от натиска шведов и Тевтонского ордена в начале 40-х гг. XIII в. При этом автор показывает, что Новгород под руководством этого князя был той частью «русской земли», которая сохранила не только какую-то независимость от Орды, но и очевидную боеспособность в борьбе с агрессией западных соседей.

Мы видим, таким образом, что писатель много сделал для осмысления политической жизни Азии и Европы первой половины XIII в., для художественной ее интерпретации, но собирался сделать он несомненно больше. Жизнь В. Яна оборвалась тогда, когда он, несмотря на свой зрелый возраст, продолжал вести интенсивную творческую работу, искать новые подходы к раскрытию полюбившейся ему эпохи, новые структурные решения для выполнения своих замыслов. Советским литературоведам, например, хорошо известно намерение В. Яна создать не два отдельных произведения о походах Батыя к «последнему» морю, а также о боевых действиях князя Александра на Неве и Чудском озере, а один большой роман, в котором должен был присутствовать параллельный анализ политики ордынского правителя в Восточной и Центральной Европе с энергичной борьбой новгородского князя против шведов и Тевтонского ордена, должна была быть раскрыта конфронтация политических устремлений этих двух исторических деятелей середины XIII в.

Намерения этого, однако, автор не осуществил из-за трудностей творческого порядка, в частности, потому что интенсивно изучавшаяся им тогда эпоха представлялась В. Яну все более сложной и противоречивой. И действительно, знакомство с его последними произведениями указывает на то, что он не только искал, но часто находил новые подходы к осмыслению эпохи, к раскрытию характера ордыно-русских отношений середины XIII века, к выявлению их «предыстории», а также их последующего развития. Писатель не мог не придавать все большего значения таким сторонам восточноевропейского исторического процесса, как сосуществование двух тенденций развития «русской земли» (утверждение феодальной раздробленности и сохранение ее единства) и наличие традиций приглашения в Великий Новгород князей-наместников, представлявших обычно наиболее преуспевающие «великие княжения». В. Ян видел, что именно эти стороны были умело использованы и Ордой для закрепления здесь своей власти на длительное время (в форме сознательного сталкивания различных княжеских группировок друг с другом на почве их борьбы за лидерство в политической жизни русской земли, за влияние на берегах Волхова). Раскрывавшиеся в ходе интенсивного изучения эпохи новые ее аспекты способствовали тому, что у писателя возникли и новые творческие задачи, касавшиеся как самой концепции, так и структуры задуманного сочинения. Именно этими обстоятельствами и следует, видимо, объяснить появление у В. Яна двух произведений вместо одного большого романа, а также возникновение несколько усложненной трактовки поведения русских князей в условиях ордынского ига: она стала более гибкой и более «историчной». Рядом с князьями-изменниками, вынужденными сотрудничать с Ордой, появились князья, способные вносить конструктивный вклад в политическую жизнь Русской земли, в эффективную ее оборону. Таким князем прежде всего оказался Александр Невский.