В якутской тайге - [39]

Противник решил перед решительным наступлением измотать нас морально, не дать отдыха, держать все время в напряжении. Но и это ему не удалось.

Мы только усилили одним взводом и двумя автоматами Шоша сторожевое охранение. В окопах же дежурил попеременно только один взвод. Остальные бойцы отдыхали.

Перед рассветом разведка белых отошла. Ночь приближалась к концу. В сгустившуюся предутреннюю темь большими белыми заплатами вкрапливался туман. Мороз крепчал. Часовые в караулах легонько пристукивали ногами, терли рукавицей щеки, носы.

— Ну и холодище! — шепчет часовой.

— Ничего, это нам не впервые, не такой видывали, — также шепотом отвечает товарищ. — Вот в двадцать втором году так до шестидесяти градусов доходило, и то ничего — выжили. А сегодня не больше сорока будет.

— Сейчас покурить бы. Страшно охота.

— Пожалуй, закуришь тут. Черт их батьку знает, где они! Может, совсем близко. В лесу да в тумане далеко не увидишь.

— А наступать они сегодня наверняка будут.

— Непременно. Пепеляев на Якутск торопится, а мы его задерживаем.

— Тс-сс… Кажется, идут! Слышишь?

— Да. А может, это свои из Якутска подоспели? Окликнуть надо бы.

— Кто идет?

Бах! Бах! Бах! — ответили выстрелы. Пиу-пиу-пиу — пропищали быстрые невидимые пули.

— Может, опять разведка?

— Какой черт разведка! Смотри! Цепь идет…

Не дальше как в двадцати — тридцати шагах впереди караула сквозь белую пелену тумана смутно виднелись черные силуэты людей.

Караулы, отстреливаясь, начали отходить к юрте, и через несколько минут все уже были во дворе.

На этот раз наступлением белых руководил сам Пепеляев. Стремительным натиском всех своих сил со всех сторон он надеялся быстро добиться победы.

Рота и пулеметная команда были уже в окопах. Эскадрон остался в юрте в резерве, готовый в любую минуту оказать им поддержку.

Предутреннюю тишину разорвала предостерегающая дробь наших пулеметов. Навстречу белым окоп громыхнул огненной вспышкой залпа. Потом началась дробная разноголосица выстрелов. Падали идущие впереди одетые в полушубки люди, а на смену им шли другие. Лесная опушка выбрасывала на Лисью Поляну все новые и новые цепи. Не обращая внимания на потери, оставляя позади себя убитых и раненых, белые напористо лезли, подгоняемые и ободряемые офицерами.

Стоны раненых, свист пуль, треск винтовочных выстрелов и пулеметных очередей, крики «ура» — все смешалось в яростный неумолчный шум.

Два раза пепеляевцы подходили на тридцать — сорок шагов к нашим окопам и оба раза откатывались назад.

Рассвело. Теперь стали хорошо видны атакующие цепи белых. Они отошли на опушку и оттуда открыли сильный ружейный и пулеметный огонь. Минут через сорок предприняли новую атаку, и опять неудачно. До часа дня атаки чередовались с обстрелом, и каждый раз пепеляевцы вынуждены были откатываться назад.

Наконец противник приостановил наступление и залег в лесу, за амбаром, в березняке. Только пулеметчики белых, заметив у нас малейшее движение, открывали огонь, да изредка слышались хлопки винтовочных выстрелов.

Наступила короткая передышка. Часть красноармейцев, обутых в ботинки, поморозили ноги. Самому жарко, с лица льет пот, а ноги без движения стынут. Люди с самого утра ничего не ели, и голод на морозе давал себя чувствовать особенно сильно. Организм расходовал много тепловой энергии и требовал пищи.

Под обстрелом белых несколько бойцов подтащили ближе к окопам лошадиные туши, отрубали топорами куски мерзлого мяса и ели прямо мороженое, без хлеба. Только соль принесли из юрты. Чтобы промочить пересохшее горло, брали пригоршнями грязный, истоптанный снег, давали ему таять во рту и глотали, отчего простуживались, хрипло кашляли.

Часа в три Пепеляев снова повел наступление. По-видимому, он бросил в бой новые, свежие силы. Снег на поляне был вытоптан во время предыдущих атак, и теперь цепи белых шли довольно быстро. Несмотря на наш беспрерывный огонь, они не останавливались и не ложились.

В самый острый момент, когда до цепи противника, наступавшей с севера, осталось всего шагов пятьдесят, пуля угодила в пулемет Льюиса и разбила его. К тому же автомат Шоша сломался, а пулемет Кольта замолчал, потому что выбыли все номера его расчета.

Дмитриев потребовал ввести в бой резерв. Эскадрон кинулся из юрты как раз вовремя. На участок первого взвода ворвалось уже человек тридцать белых. Подоспевший резерв часть белых уничтожил, а остальных обратил в бегство. Опасность миновала, и эта атака противника также потерпела неудачу.

Но и наши потери были значительны. Погиб командир эскадрона Иннокентий Адамский, мужественный, беззаветный герой, прошедший всю гражданскую войну. Ранило в руку Дмитриева. Две пули задели командира взвода Алексея Волкова. Выбыл из строя и начальник пулеметной команды Хаснутдинов.

Командование эскадроном принял комвзвода Метлицкий, ротой — Александров, а начальником обороны был назначен командир взвода Жолнин, человек энергичный и смелый.

Бой продолжался. Противник время от времени повторял безуспешные атаки.

Юрта была в центре наших окопов. Во все время боя десятки пуль попадали в стены. Многие из них пронизывали стены насквозь, летели низко над полом. Чтобы не попасть под них, нельзя было не только стоять, но даже сидеть. Все в юрте плотно прижимались к земле, дабы избежать смерти.