В высших сферах - [16]

Хорошо, подумал капитан Яаабек, что они пристали днем и вечером смогут поесть на берегу. Так приятно избежать запаха удобрений. И капитан поморщился, чувствуя этот всепроникающий запах, напоминающий смесь мокрой серы и гниющей капусты. Вот уже несколько дней этот запах шел от груза в трюме номер три и распространялся по всему судну через систему вентиляции. Как хорошо, подумал Яаабек, что в следующий раз «Вастервик» будет перевозить свежесрубленный канадский лес.

С документами в руке он направился на верхнюю палубу.

В помещениях для команды, находившихся на корме, Стабби Гейтс, крепкий моряк, прошел враскачку по маленькой квадратной столовой, которая днем служила комнатой отдыха. Он подошел к человеку, стоявшему молча и смотревшему в иллюминатор.

Гейтс был из лондонских кокни. Его отличало исполосованное шрамами лицо борца, мощная фигура, а длинные руки делали его похожим на обезьяну. Он был самым сильным на корабле и, если его не провоцировали, — самым мягким.

Второй мужчина был молодой и невысокого роста с круглым резко очерченным лицом, глубоко посаженными глазами и черными, чересчур длинными волосами. С виду он казался мальчишкой.

Стабби Гейтс спросил:

— О чем это ты задумался, Анри?

С минуту тот продолжал смотреть в иллюминатор, будто и не слышал. Лицо его было странно печально, глаза словно впились в очертания города с видневшимися за доками высокими зданиями. Шум транспорта долетал по воде из порта. Внезапно молодой человек передернул плечами и обернулся.

— Да ни о чем. — Он произнес это с сильным гортанным акцентом, который, однако, нельзя было назвать неприятным. Он явно с трудом говорил по-английски.

— Мы будем стоять в порту неделю, — сообщил Стабби Гейтс. — Ты раньше был когда-нибудь в Ванкувере?

Молодой человек, которого звали Анри Дюваль, отрицательно покачал головой.

— А вот я был тут уже три раза, — сказал Гейтс. — И тут есть местечки поприятнее нашего корабля. Да и жратва хорошая, и всегда можно быстро подцепить девчонку. — Он бросил косой взгляд на Дюваля. — Как думаешь, дадут тебе на этот раз сойти на берег, приятель?

Молодой человек что-то пробурчал недовольным тоном. Слова было трудно разобрать, но Стабби Гейтс все-таки уловил смысл.

— Иногда я думаю, — сказал Анри Дюваль, — что никогда больше не сойду на берег.

3

Капитан Яаабек встретил трех мужчин, когда они поднялись на борт. Он обменялся рукопожатием с агентом компании, и тот представил таможенника и сотрудника Иммиграционной службы. Оба чиновника, став сразу деловитыми, вежливо кивнули капитану, но рук для пожатия не подали.

— Ваша команда собрана на перекличку, капитан? — спросил чиновник Иммиграционной службы.

Капитан Яаабек кивнул.

— Следуйте, пожалуйста, за мной.

Ритуал был знаком, и никаких инструкций для того, чтобы команда подошла к офицерской столовой в середине корабля, не требовалось. Они выстроились у входа, а офицеры ждали внутри.

Стабби Гейтс ткнул Анри Дюваля в бок, когда начальство во главе с капитаном прошло мимо.

— Эти мужики — правительственные чиновники, — тихо произнес Гейтс. — Они скажут, можешь ли ты сойти на берег.

Анри Дюваль повернулся к старшему по возрасту.

— Я ведь очень стараюсь, — тихо произнес Дюваль. Он произнес это с сильным акцентом и чисто юношеским пылом — звучавшее раньше в его голосе уныние исчезло. — Я стараюсь работать. Может, разрешат остаться.

— Вот это правильно, Анри, — весело произнес Стабби Гейтс. — Никогда не говори «умираю»!

В столовой для чиновника Иммиграционной службы поставили столик и стул. Он сел и начал изучать напечатанный список команды, который вручил ему капитан. А на другой стороне комнаты таможенник листал декларацию судового груза.

— Тридцать офицеров и матросов и один безбилетник, — провозгласил чиновник Иммиграционной службы. — Это так, капитан?

— Да. — И капитан Яаабек кивнул.

— Где вы взяли безбилетника?

— В Бейруте. Его фамилия Дюваль, — сказал капитан. — Он с нами уже давно. Даже слишком давно.

На лице чиновника Иммиграционной службы не отразилось ничего.

— Я начну с офицеров. — И он поманил первого офицера — тот подошел и подал шведский паспорт.

После офицеров потянулась команда. Разговор с каждым был короткий. Фамилия, национальность, место рождения, два-три поверхностных вопроса. Затем каждый пересекал комнату и подходил к таможеннику, задававшему свои вопросы.

Дюваль был последним. Его чиновник Иммиграционной службы расспрашивал не поверхностно. И он старательно отвечал на неуверенном английском. Несколько моряков, в том числе Стабби Гейтс, задержались, чтобы послушать.

Да, его зовут Анри Дюваль. Да, он едет без билета. Да, его посадили в Ливане, в Бейруте. Нет, он не гражданин Ливана. Нет, у него нет паспорта. И никогда не было. Как и свидетельства о рождении. Никакого документа. Да, он знает, где он родился. Это было во Французском Сомали. Его мать — француженка, отец — англичанин. Мать умерла, отца же он никогда не знал. Нет, у него нет возможности доказать, что он сказал правду. Да, ему было отказано во въезде во Французское Сомали. Нет, тамошние чиновники не поверили ему. Да, ему отказывали в разрешении сойти на берег в других портах. А таких портов было много. Он не помнит все. Да, он уверен, что у него не было никаких бумаг. Никаких.