В воздухе — Яки - [4]
Нам стало немного легче, силы почти уравнялись. На вираже Бухтаревич зашел в хвост очередному фашисту, но прицельный огонь открыть не успел. Пришлось резким маневром уходить — сзади наседал другой вражеский самолет.
В бешеной погоне и взаимных атаках прошло более десяти минут. Наконец гитлеровцы пара за парой перешли в пикирование и на бреющем полете ушли на свою территорию.
Мы их преследовать не стали. Наши истребители тогда имели запас горючего на 50–55 минут лету, а в воздушном бою, когда мотор работает на полную мощность, и того меньше. Я то и дело поглядывал на бензиномер, стрелка которого неумолимо приближалась к нулю. И вот мотор чихнул, винт замер.
Раздумывать некогда. Чтобы не потерять скорость, отдаю ручку управления от себя и ухожу вниз. Маневрируя, выбираю площадку для посадки. А земля все ближе и ближе. На малой высоте выпускаю шасси и щитки 2, хотя это и опасно при посадке в поле. Самолет, подскакивая, бежит по стерне и останавливается на краю глубокого рва. Шаранда и Бухтаревич благополучно вернулись на аэродром, а я оказался километрах в пятнадцати от него без капли горючего.
По привычке сразу же внимательно вглядываюсь в небо. Увидел девятку бомбардировщиков "Хейнкель-111", которые под прикрытием истребителей шли в направлении нашего аэродрома. Меня охватила страшная злоба. Но что я мог сделать? Вскоре послышались отдаленные глухие взрывы.
Через полтора часа меня отыскали, привезли две бочки бензина, техник с механиком осмотрели самолет, заправили его, и вскоре я был на своем аэродроме, где увидел последствия фашистской бомбардировки. Наш полк и два соседних понесли немалые потери от вражеского налета. Пострадали и материальная часть, и личный состав.
Во второй половине дня командир дивизии собрал летчиков трех полков и поставил задачу: оставшимися в наличии исправными самолетами прикрыть наши войска в районе Белева. Восьмерка истребителей поднялась в воздух. Моим ведущим оказался летчик из соседнего полка на самолете ЛаГГ-3. Как по расписанию, через 15–20 минут над нами появилось двенадцать "мессершмиттов". Используя численный перевес и преимущество высоты, они набросились на нас сверху. Атаки следовали одна за другой. Это был трудный бой. Видимо, все же сказалась наша неслетанность. В результате нескольких вражеских атак 2 советских самолета были сбиты. Меня охватила ярость. "Как же так, подумалось, — в своем небе, над своей землей, мы должны погибать. Нет, этому не бывать!" Стараюсь не отстать от своего ведущего. Вижу, как в хвост ему заходит пара "мессершмиттов". Увеличиваю крен и ловлю в перекрестие прицела силуэт одного из них. Для большей надежности нажимаю сразу на обе гашетки и даю длинные очереди из пушки и двух пулеметов. "Мессер" неуклюже перевернулся и, загоревшись, пошел к земле. От удачи я даже закричал:
— Есть!.. Сбил!..
Это был первый сбитый мною фашистский самолет. От нахлынувших чувств во мне все ликовало. Но в бою некогда предаваться эмоциям, надо смотреть в оба. И в этом я тотчас же убедился: ощутил сильный удар по своему "ястребку". В кабине потемнело, пары воды и масла закрыли разбитые приборы, резко ослабла тяга мотора. Я вышел из боя, осмотрелся и стал подыскивать место для посадки. Наконец увидел поле с копнами сжатой ржи. Открыл фонарь кабины и почти одновременно в 3–5 метрах от земли выпустил шасси и щитки. Я удачно приземлился.
В поле работали женщины. Они подбежали, помогли мне вылезть из кабины и быстренько замаскировали самолет снопами. Только теперь я почувствовал, что ранен. Снаряд, угодивший в кабину, осколками изрешетил левую руку и бедро, обмундирование пропиталось кровью.
К концу дня на автомашине меня доставили на аэродром, а затем в полевой госпиталь, который находился неподалеку.
Хотя за сбитый фашистский самолет и пришлось поплатиться своей кровью, я понял, что даже при численном превосходстве немцев в воздухе их можно бить. И обязательно нужно это делать! Следует только быть внимательнее, собраннее, стараться перехитрить врага в маневре и атаке. Воздушный бой, как и наземный, — это не столько соперничество техники, сколько состязание умов.
Позднее я узнал, что из нашей группы с задания вернулись три летчика и я четвертый — раненый. На этом участке фронта у немцев действовала отборная воздушная эскадра "Мельдерс", укомплектованная летчиками-асами. Впоследствии нам не раз приходилось встречаться с фашистскими воздушными пиратами из "Мельдерса" и мы научились разгадывать их коварную тактику.
В начале октября наш полк возвратился на Ватулинский аэродром для пополнения самолетами и личным составом. В лазарете при батальоне аэродромного обслуживания меня подлечили, и я снова приступил к выполнению боевых заданий. Фронтовая жизнь входила в прежнюю колею.
Гвардейцы поднебесья
В один из осенних дней 1942 года к нам прилетел заместитель командующего 1-й воздушной армией полковник А. Б. Юмашев, тот самый Юмашев, который вместе с М. М. Громовым и С. А. Данилиным в 1937 году совершил беспосадочный перелет через Северный полюс в Америку. Имена этих легендарных героев мы все знали со школьной скамьи, но встречаться с ними не приходилось. В полку терялись в догадках: "Зачем пожаловал заместитель командарма именно к нам?"
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.