В военном воздухе суровом - [16]
- Вот и становись сюда! - Холобаев показал на свой изуродованный самолет, а рука его дернулась к кобуре.
Дремлюк, словно глыба, тяжело двинулся к самолету, привалился спиной к фюзеляжу, как раз у выведенной там красной звезды. Раскинул руки в стороны.
- Ну, стреляйте, товарищ капитан...
Податливость Дремлюка, стоявшего перед ним с распростертыми руками, и мелькнувшая в голове догадка, что и остальные семь "эрэсов" могли взорваться где-то, но летчик этого просто не видел, подействовали на Холобаева отрезвляюще. Стало стыдно минутной вспышки гнева.
- Отойди, Костя, оттуда, сделай милость... - сказал он упавшим голосом и отвернулся. Сел на землю, поставил локти на колени, стиснул ладонями виски. Дремлюк подошел к нему, опустился на корточки, нерешительно протянул папиросу.
- На, подыми...
И вдруг они услышали панический крик Комахи:
- Тикай! Тикай!
Обернулись. Прямо на них катит серебристый двухмоторный бомбардировщик СБ. На одном крыле задраны вверх листы дюралевой обшивки, медленно вращается только один винт. Бомбардировщик все ближе и почему-то не гасит скорости. Из передней штурманской кабины вывалился и кубарем покатился по земле человек, хвостовое колесо прошло рядом, чуть не раздавив его. Холобаев с Дремлюком метнулись в сторону, и тут же за их спинами раздался грохот, скрежет, треск.
Они обернулись и замерли. Поднятый кверху мотор штурмовика проткнул и раздавил, как яичную скорлупу, выступающий вперед остекленный фонарь передней кабины бомбардировщика. Сам ИЛ-2 стоял на одном колесе, сильно накренившись. Одним крылом он упирался в землю, а второе высоко вздыбилось, как в развороте, над макушками сосен перед атакой на Слуцком шоссе. Его "добили" на земле.
Как воевать?
Наступила короткая июньская ночь.
Холобаев стянул с набухших ног сапоги, повалился на скрипучий топчан. Тело просило отдыха. Он закрыл глаза, пытался уснуть, но сон не приходил. Одна за другой снова отчетливо проплывали перед закрытыми глазами картины: женщина с подростком, шарахнувшаяся с дороги в кустарник; черный дым над Бобруйском; нескончаемый поток войск на Слуцком шоссе; зависшие в воздухе обломки грузовика; вертикально вставшая крышка бензобака; раскинувший руки Дремлюк; уткнувшийся одним крылом в землю израненный и будто не желавший умирать ИЛ. Эти видения обрывались на одном и том же месте и повторялись с неумолимым чередованием. Тогда он поднимал отяжелевшие веки, встряхивал головой, но все начиналось сначала. Он устал бороться с неудержимым бегом одних и тех же картин и уже не открывал глаз. Потом видения начали путаться, наползать одно на другое и постепенно растворились, пропали.
Проснулся словно от толчка. За окном светало. Рядом Спицын поскрипывает во сне зубами, будто сахар грызет. Жалобно и тонко жужжит муха, запутавшаяся в паутине у окна. Пузатый паук присосался к ней. Холобаев не выдержал, схватил портянку, подбежал к окну, стеганул. Снова лег, но сон как рукой сняло. Что-то бередило его душу - горький осадок, будто он в чем-то виноват... С чего бы это? Ведь после возвращения с боевого задания он чувствовал себя героем дня. Откуда теперь эта неудовлетворенность?
Клубок сложных чувств он начал разматывать с конца.
"После посадки было доложено, что задание выполнено, - мысленно рассуждал Холобаев. - А если разобраться в этом как следует, то что же получится? В чем состояла суть задания?
Во-первых, найти противника, во-вторых, бить его. Противника мы нашли. Выскочили на шоссе, даже огнем нас не встретили. Это потому, что летели низко, на бреющем, а заход на колонну получился с тыла, откуда нас меньше всего ожидали. А если бы маршрут проложили прямо на Бобруйск и летели в лоб колонне? Тогда, пожалуй, никому бы из нас не пришлось докладывать, что мы там видели и как били. Значит, первая часть задачи выполнена, и выполнена тактически грамотно. Противника нашли и внезапности достигли.
А как обстояло дело со второй частью задания? Как мы били противника? Что сделано бомбами - я не видел, пушки молчали, а "эрэсы"? Заметил только одно попадание... А остальные семь? Дремлюк, по-видимому, прав, "эрэсы" должны взрываться, но я ведь этих взрывов и видеть не мог, раз пускал их с горизонтального полета. А вот при пуске последнего "клюнул", и взрыв был близко, результат налицо. Эх, если бы все выпустить так! Сколько бы накрошил в той колонне...
"Если бы..." - Холобаев ругнулся, чиркнул спичкой, закурил. Стыд какой! Забыл, как прицеливаться при пуске "эрэсов". "Наводи вот это перекрестье на цель и жарь", - сказал напоследок заводской инженер. А в деле и память отшибло. Да еще Костю Дремлюка вроде бы "к стенке" ставил... А пушки?.. Ладно, с этими пушками я еще доберусь до Комахи, объяснюсь с ним по душам... Однако пулеметы строчили безотказно! Севернее Бобруйска поджег две машины, а может быть, кое-что и еще повредил. Но мои самолет так "повредили", что и показывать другим страшно. Не стало штурмовика, который подороже многих десятков машин и фрицев..."
Скрипнул топчан - Холобаев повернулся на другой бок. Посмотрел на крепко спавших Спицына и Филиппова, и другие мысли полезли в голову: "Ребята в том же пекле были, а вернулись только с царапинами, утром снова полетят. Почему же они не избиты до основания? Это потому, что я шел строго над колонной восемь минут, до самого Бобруйска. Они оказались сзади и не могли вести огонь, я им мешал. Поэтому они вынуждены были делать отвороты в стороны и атаковали колонну сбоку - пересекли шоссе несколько раз "змейкой". Вот и получилось, что они маневрировали и меньше были в зоне обстрела. Ущерба, по их докладу, нанесли противнику больше, чем я, и самолеты целы... Может быть. случайно это у них получилось, но в таких именно действиях по колоннам был резон... Это же и есть тактика!"
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра рассказывает о творческой деятельности и нелегком жизненном пути первого российского кинопредпринимателя Александра Алексеевича Ханжонкова. Его имя можно поставить в ряд с именами выдающихся русских предпринимателей Третьякова, Морозова, Мамонтова, деятельность которых никогда не сводилась исключительно к получению прибыли – они ставили перед собой и решали задачи, сопряженные с интересами своего Отечества, народа и культуры. Его вклад в развитие российской кинематографии грандиозен, хотя в полной мере и недооценен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга «Храм Богов» — это откровения общественного деятеля Павла Пашкова о нелегкой борьбе за леса России. Миллионы гектар девственной тайги сдают в аренду Китаю под уничтожение на 49 лет, а тех, кто пытается противостоять этому, запугивают или убивают. От границы с Финляндией до побережья Тихого океана — идет уничтожение лесов. Природа стала лишь объектом заработка очень больших денег. Мы стоим на последнем рубеже: пора отстоять нашу землю.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.