В устье ручья Скалистого (Часть 1) - [15]

Об этом случае Седелка узнал от руководителя группы в тот же день в магазине. Произошло это случайно. Туристы решили подкупить в Ольхоне кое-какие продукты. Участковый прямо в магазине выслушал этот рассказ.

Он думал, что Высоких наутро расскажет ему о ЧП. Но подполковник так и не рассказал участковому инспектору о драке на берегу ни в тот вечер, ни в другие дни. Седелка считал, что рано или поздно он об этой драке узнал все равно бы. В поселке и его окрестностях трудно было что-нибудь скрыть. Его удивила позиция Высоких, который ни словом не обмолвился об этом инциденте, тем более, за правопорядок в населенном пункте отвечал участковый инспектор, коим Седелка, собственно, и являлся.

Анализируя свои отношения с Высоких, Седелка только сейчас стал понимать, что его коллега зачастую был неискренен с ним. Многое Высоких ему не рассказывал, а если что-то и говорил, то не до конца. Седелка связывал это с профессиональными обязанностями подполковника, все-таки тот занимался сохранностью драгметалла на шахте, в артелях, на прииске. И у него была своя агентура среди золотодобытчиков, свои приемы работы.

Оперуполномоченных по сохранности золота участковый за свою службу в Ольхоне пережил около десятка. И со всеми у него были, да и остались до сих пор, прекрасные отношения. Как правило, они прибывали в Ольхон из столицы, работали два-три года, затем обычно уезжали в ту же столицу с заметным повышением по службе. Высоких же в поселке появился чуть более двух лет назад. И он сразу же невзлюбил участкового. По службе они не подчинялись друг другу. Подполковнику было наплевать, что творилось в поселке. Он пренебрежительно относился и к другим милиционерам, которые жили и работали в Ольхоне. Так же пренебрежительно Высоких относился и к начальнику райотдела милиции майору Андрею Ивановичу Михальчуку. По службе Высоких подчинялся только управлению внутренних дел северной республики.

Как-то, будучи в командировке в столице своей республики, Седелка случайно узнал, что Высоких служил на большой полковничьей должности в республиканском МВД, а когда в нем сменилось руководство, то вновь назначенный министр освободил его от обязанностей. Причины его отставки называли разные, но толком никто не знал, за что же молодого растущего сотрудника так сильно понизили в должности.

В Ольхоне все жители засыпали рано. Не был исключением и Седелка. Но в эту ночь он засиделся допоздна. Уже засыпая, участковый подумал о том, что все ли ему рассказал полковник Ляшкевич из ФСБ?

Правда, поспать ему в эту ночь удалось всего минут сорок.

- Вставай, Иван, - трясла его за плечо жена. - К тебе пришли.

- Что такое, Нина, кто пришел? - спросил, не открывая глаз Седелка. Скажи, что сплю, только лег.

- Не знаю его, какой-то лысый в камуфляже и с ним Игорек Сенюхов. Не говорят, что случилось.

Седелка с трудом поднялся, натянул спортивные брюки и вышел на крыльцо. В тени лиственницы стоял какой-то мужчина.

- Одевайся, Иван Семенович, идти нужно, - тихо сказал Ляшкевич, а это был именно он. - Неприятности у нас.

- До утра не могут эти неприятности подождать, - не очень ласково отозвался участковый.

-Да нет, не могут, Семеныч.

- Почему?

- У нас труп появился.

Участковый растерянно посмотрел на Ляшкевича, непроизвольно схватившись за перила крыльца.

- А кто мертвец?

- Не знаю. Пойдем, разберемся. Пока никому не звони и не говори ничего. Захвати фонарь. А еще лучше поедем на твоем мотоцикле.

Через десять минут они неспешно катили по заснувшему поселку в сторону бивачной поляны. Через четверть часа они оказались на террасе, где постоянно на дневки останавливались туристы, проплывающие по реке мимо Ольхона. У самой кромки воды горел небольшой костерок. В бликах пламени был виден мокрый черный бок катамарана, вытащенного из реки на берег. На бревнах возле огня сидели два понурых человека, которые поднялись, когда мотоцикл подъехал к ним вплотную.

Увидев милицейские погоны Седелки, встретившие их двое парней заметно повеселели.

- Что случилось, молодежь, - громко спросил Седелка, - Какие проблемы? НАЕДИНЕ С БАНДИТАМИ

Несколько минут Соболь прыгал на берегу, пытаясь согреться. Заплыв по горной реке во второй половине августа, отдавал самоубийством. В этих местах даже в самые жаркие дни температуры воды в реке не поднималась выше 6-7 градусов. И Соболь знал прекрасно, что при авариях на воде многие погибают только от переохлаждения организма, пробыв в реке не более четверти часа. Почувствовал, как его тело начало отогреваться, Соболь поспешил назад к бандитскому лагерю. В кромешной темноте ему приходилось несладко. Спотыкаясь об мелкие но цепкие кусты карликовой березы-ерника он постоянно падал, обдирая до крови руки и лицо. Соболь спешил. Он считал, что если успеет добраться до своей палатки, раньше, чем бандиты совершат нападение, то, возможно, ему удастся осуществить еще один план. Не обращая внимания на боль, причиняемую ему кустарником, он быстро преодолел расстояние до своего бивуака и через прорезанное отверстие бесшумно забрался вовнутрь.

Костер возле его временной стоянки еще тлел. Насколько можно Соболь стараясь не производить много шума, переоделся в сухую одежду, потом отдернул вход и вылез через него наружу. Наблюдатели, а Соболь прекрасно знал, что за ним наблюдают две пары внимательных глаз, не могли даже и представить себе, что эти два часа хозяин палатки не спал и не отдыхал. Его просто не было в палатке. Потягиваясь как бы спросонья, Соболь подошел к костру и подбросил в него несколько охапок хвороста. Когда пламя разгорелось, он прямо на огонь уложил рядком два бревна, соорудив так называемую "нодию". Теперь костер, даже не взирая на непогоду, будет гореть несколько часов кряду. Эти небольшие хитрости Соболь хорошо изучил, проживя в тайге и горах добрых пятнадцать лет. Погревшись у разгоревшего костра, Соболь вновь проскользнул в свою палатку, и тут же не мешкая ни секунды, через свой лаз в задней стенки выбрался наружу. То, что он задумал, представляло большую, если сказать, смертельную опасность. Но пока другого выхода для себя Соболь не видел. Если не считать за выход простое отступление и отказ от задуманного. По уже знакомому овражку Соболь отошел от палатки и выбравшись из него пополз огибая наблюдательный пост своих соперников. Ползти пришлось недолго, но густые заросли ерника и дикой голубицы, сильно затрудняли движение. Через некоторое время Соболь практически приблизился к наблюдателям. Двое парней лежали за вывороченной корягой и, игнорируя приказ своего рыжего командира, даже не смотрели в сторону соболевой палатки. Парни лежали и тихо переговаривались между собой. Соблюдая сверхосторожность, Соболь насколько можно близко подполз к наблюдателям и прислушался к разговору. Судя по голосам, он определил, что следили за ним совсем молодые мальчишки.