В тупике бесконечности - [56]

Неожиданно кто-то схватил ее за ногу. Теперь точно можно наверх. Выплыть самой. Вытащить его.

До заветного глотка воздуха оставалось совсем немного, как Татья почувствовала, что Бестужев разжал руку. Вот черт! Опустив голову, она увидела погружающийся на дно темный силуэт. Рванула следом, схватила подмышки и поплыла на поверхность. Задыхаясь, она выволокла Егора на кабину самосвала и без сил упала рядом. Сердце билось, словно бешеное, руки и ноги дрожали от напряжения.

Полицейский не шевелился. Неужели захлебнулся?! Она с ужасом подумала, что не умеет делать искусственное дыхание и вообще оказывать первую помощь. Как и последнюю.

Внезапно Бестужев закашлялся. Слава богу – живой! Кашель перешел в долгий стон. Ранен выстрелами или ударился при падении? В темноте ничего не понять. Нужно вызвать врачей.

– Сейчас, — прошептала Татья, подтянув к себе сумку, в которой лежал коммуникатор. Достав его, увидела, что устройство вдребезги. Вспомнилась пуля, прошившая сумку. Вот гадство!

Дрожащими руками Татья обыскала Бестужева — она слышала, что в полиции коммуникаторы с защитой от ударов и выстрелов. Коммуникатора у Егора не оказалось. Татья в растерянности огляделась по сторонам. По мосту над головой с ревом проносились машины. Она понимала, что физически не сможет затащить Бестужева наверх. Выход один: оставить его здесь, а самой подняться на мост и вызвать медиков.

– Егор, вы меня слышите? — позвала она.

Никакого ответа. Неужели умер? Расстегнув перчатку на его запястье, Татья нащупала пульс. Есть.

– Я быстро, – сказала она и, надев сумку через плечо, прыгнула в воду. Доплыв до берега, поднялась на мост. Сразу за ним горела голографическая вывеска пиццерии. Туда-то ей и нужно. Сейчас попросит у сотрудников ресторана вызвать скорую, дождется медиков, покажет им откуда спасать Егора и... Так далеко она планировать не могла, но точно знала: хуже, чем сейчас, уже не будет.

Пиццерия оказалась дальше, чем представлялось сначала — темнота искажала расстояния. В добавок ко всему, в небе кто-то пробил брешь, и на Татью полились потоки воды. Дождь нещадно хлестал по без того мокрому телу. Пригибаясь под порывами холодного ветра и зверски замерзнув, Татья наконец толкнула дверь и вошла в забегаловку. От тепла и запаха выпечки закружилась голова, а веки налились свинцом. Зал встретил ее пустыми столами и болтовней работающей на стойке tv-голограммы. С голограммы смотрела она сама.

Пару минут Татья тупо глазела на себя, одновременно узнавая и не узнавая; по ушам били слова диктора: «Предупреждаем, преступники вооружены и опасны. Не пытайтесь справиться с ними самостоятельно». Изображение Татьи сменила голограмма Егора. На сером фоне в его лице проступило нечто жесткое, даже жестокое.

Вооружены и опасны — колоколом отдавалось в голове. Она попятилась к двери, нащупала ручку.

— Добрый вечер, — раздался справа женский голос.

Татья вздрогнула, резко повернулась. Официантка — высокая с обесцвеченными до платинового цвета волосами -- появилась из второго зала и смотрела на нее с вежливой улыбкой. На бейджике горела надпись «Ольга».

Татья украдкой взглянула на tv-голограмму. Слава богу, теперь там шла реклама.

– Попали под дождь?

Она кивнула, подумала, что с дождем ей повезло: не нужно объяснять, почему такая мокрая.

– Что желаете? – спросила официантка. – Может, плед?

Поборов желание стремглав выбежать, Татья выдавила:

– Кофе.

– Какой?

Она пожала плечами:

– Все равно.

Во взгляде Ольги появилось легкое раздражение:

– Мне тем более все равно, – сказала она.

– Капучино, – тут же выбрала Татья. Странные люди запоминаются, а не хотелось, чтобы официантка ее запомнила. На всякий случай она наклонила голову так, чтобы волосы закрыли часть лица.

Кивнув, Ольга прошла за стойку, спросила:

– Кофе здесь или с собой?

– Здесь.

– Присаживайтесь.

Косясь на голограмму, Татья села за столик ближе к выходу. Начался какой-то сериал. Официантка повернулась к кофемашине, не обращая больше внимания ни на посетительницу, ни на голограмму. Татья сжала виски руками: что происходит? Почему самый честный полицейский Егор Бестужев вдруг объявлен опасным преступником? А сама она?! Что теперь делать? Кому звонить? Перед глазами возник мост, торчащая из воды крыша самосвала и лежащий на ней Егор. Как его спасти? Вызывать скорую нельзя – наверняка, они тоже получили ориентировку насчет «опасных преступников» и сразу же сдадут в полицию. Но тогда кому?!

А время идет... Может, Егор уже истек кровью... Или стрелявшие вернулись и нашли его.

Чувствуя, как накатывает паника, Татья глубоко вдохнула, досчитала до десяти.

«Должен быть выход, – мысленно сказала она себе. – И я его найду».

Подошла официантка, поставила на стол чашку кофе, считала с чипа на руке Татьи плату и ушла на кухню. Вот и хорошо, пусть подольше не возвращается. На молочной пенке было нарисовано сердечко. Татья сделала глоток, и сердечко вытянулось, меняя форму. Невзначай вспомнился знакомый по имени Карел, который умел рисовать на кофейной пенке затейливые узоры. В тот же миг Татья поняла, кто ей нужен: кроме умения рисовать, Карел был знаком с людьми, которые могли помочь. Он был игроком высшей лиги твинса. Тем, кто перешел черту, разделяющую реальность и виртуал; кого лузеры называли твинстанутым, а знающие – шаманом. Было время, когда Карел и ее хотел поднять на этот уровень, но Татья испугалась и прекратила с ним всякие отношения.