В тени желаний - [10]

А потом у него родился сын. Сын похож на ангела. и он одет во все белое. А мужчина так и носит все черное снаружи — для других, а в душе — свет для семьи и для мамы, которая когда-то не отдала маленького мальчика.

Сумерки поглотили набережную. Мужчина все глядел на воду, растворяясь в темноте. В кармане затрещал телефон. Мужчина улыбнулся и приложил трубку к уху. Детский голос зазвенел в тишине:

— Папа!..

Наигралась

Она привыкла играть с парнями, однако рано или поздно все меняется… Добрая миниатюра о любви.

Покачалась на своих обожаемых десятисантиметровых каблуках. Скучно. Пустой коридор девятки. Кругом пары. Вынула телефон из кармана, проверив в очередной раз время. И вот стоило вставать в шестом утра ради того, чтоб попасть в пробку, опоздать на двадцать минут и провести полтора часа на подоконнике? Прелестно. Снова покачалась на каблуках. Надо чем-нибудь заняться. Задумалась. Игрушки на телефоне — не мое. Все, во что я когда-либо играла, — это Quake. Прошла за две недели, наградила себя замечательными снами и больше не подсаживаюсь ни на одну хотя бы отдаленно похожую муть.

На лестнице послышались мужские голоса. Два студента, на вид курс четвертый, появились в дверях, дружно свернули головы в мою сторону. Я легко улыбнулась, не сводя глаз с точки где-то между ними, так оба будут искренне верить, что смотрела на каждого. Раз и все. Легкая победа. Как обычно. Даже скучно. Две пары загоревшихся желанием глаз. Парни, как дети, ей Богу! А тот факт, что я могу просто с ними играть, им в голову не приходит. Чудные создания.

Остановились. Нет. Спасибочки, не сегодня. Резко развернулась на тонких каблуках, уставилась в окно. За спиной воцарилась тишина. Затем удаляющийся звук нерешительных шагов. Ни Черта господа сейчас не поняли. Еще и меня про себя как-нибудь обозвали. Ладно, не суть. Скучно. В голову пришла шальная мысль. Не стала прояснять возможные последствия. Сняла плащ, швырнула сверху на сумку, отошла от подоконника и сделала колесо. Каблуки не подвели. Айс. Весело. Повторим.

— Ай, какой кошмар!

Встала, перекинула волосы, плотной пеленой закрывшие обзор, назад. В проеме кабинетной двери возвышалась секретарь нашего деканата. Я мило улыбнулась и сделала немного несчастные невинные глаза. Работает безотказно. Ну и потом я в списке особо ценных студентов.

— Саша, ты с ума сошла?

— Доброе утро, — я наклонилась, подняла деревянную палочку, исправно служащую мне заколкой.

— Ну, да. И тебе, — женщина закрыла дверь. — Так. У нас тут такое дело…

Я снова улыбнулась, вникая в суть дела, и по ходу рассчитывая сколько краски уйдет на это самое дело.

Минут двадцать убила разговором и снова осталась свободна. В коридоре по-прежнему пусто. Разогналась, прыгнула, руки прошли по полу хорошо, а вот приземлиться на каблуки не вышло. Мгновение спустя обнаружила себя на спине навзничь и с гудящим затылком. Чудненько. Развлеклась, дура.

Перевернулась на бок, затем на четвереньки, встала. Добрела до подоконника, подтянулась села, принялась отряхиваться. Как на концерт вот пойду, спрашивается? Папка ж не оценит, если только на глаза ему не попадаться.

Просидела до конца пары, глядя на чугунный забор и проезжающие мимо машины. Возле столба с афишами околачивалась не совсем свежего вида девушка. Некоторые и с утра работают. Когда милиция, наконец, разгонит? Только меня одну уже пару раз пьянющие в хлам товарищи тянули в машину, назначая занятные цены. А сколько нас здесь студенток из корпуса в корпус ходит? В кабинетах поднялся шорох. Я спрыгнула и собрала вещи.

* * *

— Саш, так нельзя.

— Как? Ирин, я с ним ничегошеньки не делала. Ты сама знаешь, я всех делю на две категории. Те, с кем можно поиграть и те, с кем нельзя. С ним нельзя. Просто поговорила раз и то от скуки. Все! Это было две недели назад. Как можно влюбиться за две недели, да еще и особо не общаясь со мной? Привет и пока не считаются. Глупость какая-то.

— Саш, человек страдает.

— Да знаю я, что страдает. И хреново мне от этого, хотя не должно быть. Что ты предлагаешь?

— Блин, хотя бы разговаривай с ним!

— А смысл? — я развела руки в стороны, ветер тут же распахнул полы короткого плаща. — Он мне ни в каком виде и планах не нужен. Начну с ним общаться — дам надежду. Только на что ему надеяться? Потом только в два раза больнее будет, если с кем встречаться стану. А так пусть считает, что мне плевать, и я — стерва.

— Ты и есть стерва… И я вместе с тобой…

Меня тут же привлекло Иркино замечание. Насторожила уши. Сейчас будет что-то интересное! Я заскочила перед подругой и пошла лицом к ней.

— Колись!

— С Антоном по телефону до ночи разговаривали.

— Опять?

— Не опять, а снова, — Иринка хмыкнула. — И не смотри на меня так. Сама знаю. Урод, козел, бабник, но такая прелесть.

Я картинно закатила глаза, обернулась, проверяя дорогу на наличие открытых люков, бордюров и прочих неприятностей. Удовлетворилась ситуацией, вернулась к разговору.

— Прелесть… понятно. А дальше?

— Ну а дальше, ты знаешь мой язык. Со мной можно говорить долго и ни о чем. А похвастаться он любит…

— Короче, Склифосовский!

— Короче он хвалился размерами сама поняла чего, а я посмела усомниться, он тут же сорвался ко мне… в пол четвертого утра…