В тени зелёной беседки - [47]

— Ну и даёшь!

Юрий хладнокровно переломил стволы, выбросил стреляную гильзу и вернул стволы на место.

— Чего ты добиваешься? — спросил Валерий.

— Я сказал.

— Ладно. Будет, как хочешь. Давай обрез. Побаловался — и хва тит. Где рюкзак?

— Нет, так не пойдёт. Пусть поклянётся, — указал Юрий стволами на Бориса, — а ты гарантию дай, тебе я верю.

Валерий посмотрел на Бориса:

— Решай!

— Будь по-вашему. — Сообразив, что другого выхода нет, Борис дружески обнял Валерия и направился к Юрке с протянутой рукой: — Давай пять.

Опасаясь подвоха, тот отступил на несколько шагов.

— Клянись. На земле клянись.

Борис оглянулся на Валерия. Тот, будто его не касается, продолжал помешивать веткой затухающий костёр. Ничего не оставалось делать. Борис нагнулся, выбрал кусочек земли поменьше, подул на не го и сунул в рот.

— Клянусь, — с трудом прожевывая кашицу, похрустывая на зубах песчинками, выдавил он.

— А с тебя достаточно слова, — посмотрел Юра на Валерия.

— Я уже дал, но могу повторить. Ты равный во всём. Решать всё будем сообща. В случае спора — жребий. Вся работа — по очереди.

— Вот это другой разговор.

Юрий отшвырнул обрез, подошел к Борису, пожал руку, которую тот продолжал держать вытянутой. Валерий дотянулся до обреза и, от греха подальше, стал разряжать. Юра сел рядом и с безразличным видом наблюдал за выражением Валеркиного лица. Деловитость, затем недоумение, и наконец Валерка похлопал его по плечу. Юрий был удовлетворен — степень риска и благоразумия оценены по достоинству: один ствол был пуст, во втором — стреляная гильза.

— А всё же где жратва? — спросил Борис. — Волоки.

— Жратвы, ребята, верно нет, — сказал Юра. И многозначительно добавил: — Пока. — Затем одёрнул Бориса: — Да сядь ты наконец, не мозоль глаза. И слушайте, есть идея. Только, чур, не перебивать.

Слушали внимательно, как тогда в беседке. Борис с ходу уловил главное и загорелся. Он уже недоброжелательно поглядывал на застывшее на месте солнце. Скорей бы катилось спать. Детали его не интересовали — при чём тут мелочи, когда скоро можно иметь сколько угодно еды и выпивки. Валерий, наоборот, выслушав, стал с пристрастием допрашивать, водя веткой по нарисованной Юркой на земле схеме.

— А с сигнализацией точно? — с сомнением спрашивал он уже в третий раз.

— Ну, конечно, — начал терять терпение Юра.

— А может, скрытая какая? Ты не горячись. Сам ведь знаешь, как это важно.

— Да брось ты, — не выдержал Борис. — Будем дрейфить, — подохнем с голоду. Откуда скрытая? Все чин-чинарём. Сделаем — и в свою берлогу. А если кто сунется, я беру на себя. — Он выразительно похлопал по обрезу. — Так шугану, что больше не полезут. А то и пришью.

— Этого только не хватало! — с раздражением сказал Валерий. — А ты там не засветился? — снова вернулся он к Юрию.

— Нет, кроме одной тётки, никого не встретил.

— Ну, ладно, — без особой охоты, скорее под давлением голода и настроения ребят, сдался наконец Валерий. — Как стемнеет, пойдём.

— Ура! — разнесся на весь лес громкий крик Юры, а Борис сказал: — Только давайте, ребята, сразу договоримся. Вы малолетки, а мне стукнуло восемнадцать. Поэтому, в случае чего, если придётся кого пришить, берите на себя. Вам все равно больше десятки не дадут, а мне может быть вышка.

После Юриного крика и придавивших своей тяжестью слов Бориса наступило молчание. Борис ждал, не торопил.

— Согласны, — глухо за обоих — себя и Юрку — ответил Валерий. — Но при одном условии: обрез применишь только в крайнем случае. Самом крайнем, понимаешь? Когда не будет другого выхода…

КОММЕНТАРИЙ

С юридической стороны поход Архипова и Маркова на хутор и изучение Иванниковым расположения магазина не что иное, как приготовление к кражам личного имущества граждан и государственного имущества.

Дальше изучения этих объектов они ещё не пошли. Можно ещё отказаться от выполнения своих намерений, и это было бы тем самым предусмотренным законом добровольным отказом, который освобождает от уголовной ответственности. Не вообще, конечно, не за совершённые до этого преступления, а только за приготовление к этим конкретным кражам. Статья 16 Уголовного кодекса — это та дверь, которую закон оставляет открытой для каждого, кто задумал совершить преступление, начал готовиться и даже пошел на него. Опомнись вовремя, остановись, не доводи преступление до конца и возвращайся через эту дверь назад, в честную жизнь. Иначе она закроется за твоей спиной, и надолго. Может, на годы…

Отказ от совершения преступления, освобождающий от уголовной ответственности, требует два обязательных условия: чтобы он был добровольным и чтобы в период подготовки к преступлению не было совершено действий, которые сами по себе образуют состав иного преступления.

При этом законодатель специально не ограничил добровольный отказ мотивом, чтобы облегчить его осуществление. Конечно, самое лучшее, если в человеке заговорила совесть и это привело его к отказу от доведения преступления до конца. Но если он отказался от его совершения из-за страха, жалости к потерпевшему, по чьей-то просьбе и тому подобное, то в его действиях также будет добровольный отказ.

В случае добровольного отказа уголовная ответственность не наступает потому, что преступление не совершено именно добровольно, и еще потому, что этим отказом сделан первый шаг к самоисправлению.