В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - [12]

Мой «греческий» зал

Первые азы моей будущей профессии я начал, по счастливому совпадению событий, постигать именно в школе. Однажды мне поручили украсить актовый зал к традиционному выпускному вечеру. Я впервые в трехмерном изображении (не без консультации учителя рисования и черчения, конечно!) изобразил несколько вариантов оформления зала. Меня по-петушиному распирало от гордости, что эта творческая работа поручена именно мне. Вместе с неизменными помощниками Валерой и Мишей удалось справиться с общественным поручением. Когда один из вариантов директор школы одобрил, наша дружная троица с большим рвением стала осуществлять проект. Мы задерживались до позднего вечера в зале не только в учебные дни, но и в воскресенье. Незаметно наше сознание перешло Рубикон взросления. Мальчишеское самодурство стало таять как дым. Мы ощутили еще пока неосознанную потребность совершать серьезные, нужные и добрые поступки.

Я развил бурную деятельность и с головой ушел в нее. Объем работ в реальности оказался намного сложнее эскизного замысла. Пришлось привлечь на добровольных началах нескольких девчонок. Они должны были вырезать из картона, ватмана и цветной бумаги различные элементы декора. В процессе работы в согласованный директором школы вариант оформления зала я предложил внести некоторые изменения. Дело в том, что зал имел удлиненные пропорции и низкий, нависающий потолок. Окна располагались не по длинной стороне, а в торце. У меня появилась несколько запоздалая идея расчленить продольные глухие стены ритмом вертикальных пилястр с каннелюрами. Они зрительно придавали объемно-пространственной композиции зала более изящные пропорции. Эти термины и их сущность я усвоил из книги об архитектуре античной Греции, которая хранилась в нашей домашней библиотеке. Из нее я также узнал, что устойчивость и жесткость строений в ту далекую эпоху достигались за счет стоечно-балочной системы. Это навело меня на мысль расчленить некрасивый гладкий потолок в ритме пилястр подобием выступающих балок. Кроме того, прочитав в другом книжном источнике о природе света и цвета, я предложил участки стен задрапировать недорогой тканью теплых и холодных тонов, чтобы зрительно улучшить пропорции зала. На большом листе ватмана, в перспективном трехмерном изображении на суд директора школы был представлен скорректированный вариант оформления. К нему в кабинет мы явились всей творческой группой. Директор долго молча изучал красочный эскиз. Наконец, обратив свой взор в мою сторону, как на главного заправилу, строго спросил:

– Ты что, решил меня разорить? Школа и родители, наверное, тебя еще не научили умению считать деньги. Это красиво, но цена зашкаливает.

У меня хватило ума заранее продумать, что этот вопрос возникнет. К ответу я был готов.

– Игра стоит свеч. Красота спасет мир. А материал для этого под рукой, и денег он не будет стоить.

Директор с некоторым удивлением и интересом спросил:

– Ах, игра, говоришь? Верно, только в жизни часто бывает все наоборот. А вот практическую часть изволь объяснить.

Я почему-то почти шепотом, как заговорщик, произнес:

– На территории школы, в правом дальнем углу у забора, стоит деревянный сарай. В нем полно крыс и мусора. Разрешите нам его разобрать, а доски и брусья использовать. На этом месте мы своими силами расчистим землю под спортивную площадку или под навес в виде беседки. Кстати, отец Наталки обещал нам передать обрезки цветных тканей для драпировки участков стен между пилястрами.

Директору не нужно было пояснять, кто такой отец Наталки-Полтавки, нашей активной черноглазой помощницы. Он был директором крупнейшего в городе швейно-ткацкого комбината, который почему-то назывался «кутузовским». Наша школа находилась в сфере его шефской деятельности.

Мой длинный деловой монолог директор, не перебивая, внимательно слушал. Когда я замолк, с опаской поглядывая на него, он удивленно произнес:

– Вы меня, конечно, удивили. В хорошем смысле. Откровенно говоря, не ожидал услышать такое продуманное предложение. Считайте, что оно мной одобрено. Только рассчитайте правильно свои силы. Ведь времени мало. Я попрошу нашего плотника, чтобы он вам помог. Дерзайте!

Мы расстались, окрыленные. Я оповестил весь класс о результатах встречи с директором. Практически все согласились участвовать в разборке сарая, заготовке материала и даже в посильном оформлении зала. С помощью плотника Игната, обеспечившего нас инструментами, работа закипела. Мне очень льстило, что я оказался в центре подготовительных работ. Со мной советовались одноклассники. Даже наш упертый бугай Ваня Глоба с удовольствием включился в работу. За его действиями забавно было наблюдать. Сразу вспоминалась поговорка «Сила есть – ума не надо». Пренебрежительно отказавшись от инструмента, он сильными руками, играючи, отрывал доски, вытаскивал заскорузлыми, толстыми, как сардельки, пальцами гвозди и даже умудрялся править их. Через несколько дней разборка сарая завершилась. Мусор был убран, частично сожжен. Огромное количество жирных серо-рыжих крыс, по-украински пацюков, стремительно перебралось на соседние территории. Участок, где стоял сарай, тщательно вычистили и разровняли. Пригласили директора. Он одобрительно покачал большой головой с рыжеватым волосяным ободком вокруг ленинской лысины. Кратко, «по-ленински», сказал: