В тени побед - [70]

– С ума сойти, – бормочет один из моих помощников.

Теперь можно спокойно зашивать рану.

Уже вечером после двух операций становится ясно, что ноги удалось сохранить. Кровообращение налажено, конечности теплые. Швы на сосудах не расходятся. Пульс на ногах отчетливо прощупывается.

Перелет в окруженный Демянск

Спокойные, размеренные дни остались в прошлом. По поручению главного врача я должен посетить целый ряд пунктов приема раненых – в Дно, Сольцах, Борках и Шимске.

Вернувшись в Порхов, Форстер рассказывает, что получил приказ лететь в зону окружения под Демянском.

Я тоже хочу лететь туда и по телефону прошу у главного врача разрешения. Он медлит с ответом, уклоняется. Тогда на следующий день я отправляюсь к нему в Дно и еще раз сообщаю о своем настоятельном желании лететь в зону окружения. Нужно учитывать моральное воздействие, объясняю я. Тут на него нисходит озарение, и в конце концов он соглашается.

26 февраля. Густель отвозит меня на аэродром в Южный Псков. Снова собачий холод. Тридцать восемь ниже нуля. Порывы ледяного ветра достигают такой силы, что через какое-то время, чтобы не замерзнуть, мы уходим в начальственные бараки. Комендант определяет меня на самолет, который летит в Демянск. Приходится долго ждать, и мы начинаем нервничать.

На аэродроме царит невообразимое оживление: снуют люди, приземляются и вылетают самолеты, в основном «Ju-52», но также и другие машины – истребители и связные. Они стоят посреди белого снежного поля, прогревая моторы. Старательно осуществляется погрузка. Между самолетами туда-сюда курсируют грузовики, подвозя боеприпасы и продовольствие, санитарные материалы и почту – для попавших в окружение. С нескольких подъехавших грузовиков спрыгивают молодые солдаты – пополнение дивизии «Мертвая голова» В своих новых зимних мундирах выглядят они впечатляюще. Ведь все возможно, если захотеть и вовремя подумать. Через два часа наконец-то вызывают на старт. Густель провожает меня до машины «Ju-52». Пилот встречает и регистрирует всех пассажиров: точно погрузка товара. Густель сердито насупился. Кажется, он не слишком доволен тем, что его профессор один летит в окружение – в котел.

Моторы ревут, пулеметчики занимают свои безопасные места. Самолет везет боеприпасы для полевой артиллерии, снаряды для гаубиц. В любом случае хорошая страховка на тот случай, если что-то произойдет. Со мной на борту летят только шесть человек. Мы сидим на плетеных корзинах со снарядами.

Внезапно машина трогается с места, медленно, покачиваясь, скользит по широкому белому полю, ловко лавируя между другими «Ju-52». Затем разворачивается и застывает в ожидании старта. Когда раздается команда, все три мотора включаются на полную мощность, «юнкере» содрогается, хвостовой отсек отрывается от земли, земля уходит из-под ног. Затем все успокаивается – мы летим.

Пилот описывает петлю над летным полем. Сверху хорошо видно скопление самолетов, ангаров, бараков и людей. Мы поднимаемся на высоту примерно 500 метров и начинаем кружить в воздухе. Оставшиеся внизу машины взлетают одна за другой. Все собираются в небе над аэродромом. Всего – девять машин. Построившись в три клина, они берут курс на Демянск.

Под нами простирается бесконечное заснеженное пространство русской земли, лишь изредка то тут, то там темнеют небольшие группы домов, видны лесные опушки или спутанные линии дорог. На горизонте всплывают то плотная стена леса, то церковь. Однообразие полета утомляет, монотонный гул моторов навевает сон. Через круглые иллюминаторы хорошо видны два наших соседа. Мы летим в центре ряда. И уже в воздухе возникает чувство товарищества и единения. Никто не может сказать, доберемся ли мы до Демянска. Надо пролететь 40 километров над территорией, занятой русскими.

Спустя час вдали появляется Старая Русса со своими многочисленными церквями и белыми извивами обледеневших рек.

Напряжение нарастает. Меня охватывает глубокое волнение, ведь мы приближаемся к линии фронта. Еще с Первой мировой войны мне хорошо знакомо это чувство, когда ты летишь прямо над головой врага, однако на сей раз становится просто жутко. Солдаты, летящие вместе со мной, спокойны и упрямы, они не знают, что происходит на фронте.

На севере простирается необъятная гладь озера Ильмень, над устьем Ловати еще стелется туман. Старая Русса остается далеко позади с левой стороны. Самолеты поворачивают на юг и берут курс над реками в сторону Рамушева на Ловати. Сейчас мы летим на высоте примерно 2000 метров, как сообщает мне на ухо один из пилотов, ненадолго зайдя к нам, чтобы еще раз все проверить. Машины были вынуждены подняться выше, потому что русские палили в нас из пулеметов. К счастью, они еще не установили зенитку.

Далеко под Старой Руссой можно узнать печально знаменитую рощу, где располагается артиллерийская часть, обстреливающая город. Ни одну из батарей невозможно разглядеть – все они хорошо замаскированы.

Мы все ближе подлетаем к линии фронта, пилоты выжимают из старенькой машины все силы: час настал. Самолет сотрясается. Над каждым возвышением, над каждой небольшой речушкой он попадает в воздушные ямы, и его захватывает воздушный поток. Видно, как взлетают лопасти, с помощью которых машина старается сохранить равновесие.