В тени Канченджанги - [83]

Шрифт
Интервал

Настоящая нервотрепка началась еще перед полуднем. Я видел ваше возвращение: несколько темных точек среди бескрайних снегов. В довершение ко всему туман, а группа Петра не могла наладить с вами связь. Мы с Мацеком ждали дальнейшего развития событий, полные тревоги, с ужасным ощущением абсолютного своего бессилия и невозможности чем-либо вам помочь.

Около двенадцати я подключил радиотелефон к большой выносной антенне, чтобы лучше вас слышать, а потом с биноклем поднялся выше на ледник: скальный выступ Белой Волны не позволял увидеть террасу с базы. Вы к этому времени уже успели спуститься ниже, а группа Петра направлялась слишком высоко. Я связался с ними и рекомендовал спуститься. Позже вышел на связь Шимек, который вместе с шерпами добрался до «рондо» у перевала. Шерпы собирались. Тотчас последовать вниз, а Шимек, не зная английского, не мог растолковать им, что подъем необходимо продолжать. Снизу как раз прибыл сардар, я немедленно подозвал его к аппарату, попросив по-непальски распорядиться, чтобы шерпы доставили кислород наверх. И с облегчением вздохнул, когда их удалось склонить к этому.

Петр скоро начал сомневаться, смогут ли они сегодня добраться до вас. Из-за отсутствия палатки они колебались, не вернуться ли: ведь к ночи можно не поспеть в «четвёрку». Я знал, что с Юзеком дело плохо и стал их подбадривать, несколько искажая истинное положение вещей, уве ряя, будто встреча вот-вот произойдет.

Снова прошел час или два. На террасе шесть точек несколько сместились влево. В сопоставлении с громадой снежных полей это выглядело на самом деле безнадежно… Эти масштабы… эта скала… и вы, затерянные, ползающие там, как жуки… В бинокль было видно, что вы волочите Юзека словно какой-то тюк, от которого на снегу остается широкая борозда.

После полудня распространился туман, но в нем возникали окна. В какой-то момент я заметил, что группа Петра остановилась. Время связи еще не подошло, и сообщений от них не поступало. Я страшно волновался: уж не собираются ли они вернуться? Но они снова двинулись… По радиотелефону все время спрашивали: далеко ли еще? Я отвечал, что уже близко, побуждая их следовать дальше. В минуты сомнений они раздумывали: не вернуться ли? Я хорошо понимал их: туман, никакой видимости, день на исходе, а у них нет палатки.

Я метался от бинокля к радиотелефону и обратно… но тягостнее всего было бессилие… Счастье, что, хотя туман распространился, возникали просветы. Помогло само провидение: если бы не эти окна, вы, вероятно, никогда не нашли бы друг друга».


28 мая

Я проснулся от пронизывающего холода. Между мной и Весеком на обоих спальных мешках белел слой снега, влажные снежинки проникали под куртку и внутрь спального мешка. Мы лежали в выдолбленной вечером норе, свесив ноги над снежным обрывом, у нас над головой нависала потрескавшаяся, обледенелая кромка пещеры. Налетел ветер, сверху нам на лица посыпалась снежная крупа.

— Ничего, брат, не поделаешь. Нужно собираться.

Мы выкарабкались из своего логова, окоченевшие и разбитые. Неподалеку от нашей норы на рюкзаке восседал Петр. Я несколько удивился: он выглядел молодцом, так, словно ночлег прямо на снегу для него дело привычное.

— Ты промерз?

— Нет… Ночь была теплая… Только ветер все время гнал на меня сухие лавины.

Лишь теперь я заметил, что вид у него крайне утомленный.

Время приближалось к восьми. Было еще пасмурно. Низкая облачность не позволяла солнцу пробиться. Далеко внизу раскинулись посеревшие снежные поля, стальных оттенков камни и скалы, покрытый щебнем ледник. Я с минуту глядел вниз, туда, где должен был находиться базовый лагерь, а там — уют, еда и конец всем мучениям. Кошмар вчерашнего дня и ночного рытья пещер миновал. Юзек был под опекой Доктора, но нас ожидал еще долгий и трудный спуск.

Я сел рядом с Петром на рюкзак, тут же пристроился Весек, и мы молча ждали, когда из пещер выползут наши коллеги и кто-то подаст сигнал отправляться в путь. Правда, и сегодня желательно было поспешить, но прошел час, а никому не хотелось подойти к яме и поторопить коллег, такая апатия и усталость нас одолевали. Наконец из пещеры появился Вальдек.

— Юзеку лучше. Вечером он выпил много чаю, всю ночь дышал кислородом… Парни уже готовят кое-что поесть, — сообщил он.

Из остатков сухофруктов мы принялись варить компот. Петр выгребал из мешка крошки шоколада. Бутан монотонно урчал, а мы сидели на рюкзаках, переговариваясь друг с другом и глядя вниз, на грязноватый ледник и долину, которые теперь, с появлением солнца, обретали краски. Появились остальные. Юзек, бледный и осунувшийся, с физиономией, вытянувшейся от усталости и болезни, жаловался на боль в ноге.

— У него еще трудности с дыханием, но легкие в порядке. Только ко всему остальному у него неизвестно откуда тромбофлебит на левой ноге.

Возле Юзека суетился все еще сосредоточенный и озабоченный Доктор.

Мы стали упаковывать рюкзаки и связываться верёвками, разбившись на группы.

— Halo, sahb… halo! — донеслось сверху, из-за выступа.

Приближались Джепа и Пасанг Дава. Они шли быстро, умело одолевая крутой снежный склон, а потом кулуар возле самых скал. Как, чёрт подери, они нас здесь отыскали, если вчерашние следы почти начисто замело?


Рекомендуем почитать
Десятилетие клеветы: Радиодневник писателя

Находясь в вынужденном изгнании, писатель В.П. Аксенов более десяти лет, с 1980 по 1991 год, сотрудничал с радиостанцией «Свобода». Десять лет он «клеветал» на Советскую власть, точно и нелицеприятно размышляя о самых разных явлениях нашей жизни. За эти десять лет скопилось немало очерков, которые, собранные под одной обложкой, составили острый и своеобразный портрет умершей эпохи.


Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел

Воспоминания Владимира Борисовича Лопухина, камергера Высочайшего двора, представителя известной аристократической фамилии, служившего в конце XIX — начале XX в. в Министерствах иностранных дел и финансов, в Государственной канцелярии и контроле, несут на себе печать его происхождения и карьеры, будучи ценнейшим, а подчас — и единственным, источником по истории рода Лопухиных, родственных ему родов, перечисленных ведомств и петербургского чиновничества, причем не только до, но и после 1917 г. Написанные отменным литературным языком, воспоминания В.Б.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Тайна смерти Рудольфа Гесса

Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Сафари

Автор книги — географ и журналист-международник. В книге описываются его поездки по многим странам Африки, главным образом по их глубинным, удаленным от проторенных туристских маршрутов районам, населенным подчас малоизвестными племенами и народностями. Автор описывает свои путешествия по Руанде, где живут пигмеи и высокорослые тутси, по страшной пустыне Калахари в Ботсване и свои встречи с бушменами, рассказывает о малоизвестных, но необычайно интересных районах Танзании, Замбии, Уганды, Малави, во многих из которых ни разу не бывал советский человек.


Жизнь Большой Реки

Путешественник и писатель, естествоиспытатель и этнограф Виктор Островский — автор многих книг, изданных в Польше. Он побывал почти на всех континентах земного шара. В предлагаемой книге Островский описывает свое путешествие по Паране — одной из крупнейших рек Южной Америки. Автор проплыл на байдарке через быстрины и пороги более двух тысяч километров. В книге он описывает своеобразие реки Параны, рассказывает о ее коварстве, не раз чуть не погубившем путешественника, о природе этого района и о его необыкновенном животном мире.


Навстречу рассвету

Советское Приамурье — край уникальный. Но не только о природе этого края книга В. А. Рыбина — его рассказ о русских людях, открывших и исследовавших Амур, построивших на его берегах солнечные города, об истории и будущем этого уголка нашей Родины.


Трое на необитаемом острове

Летом 1974 года трое приятелей-москвичей решили провести эксперимент по выживанию — полностью сымитировать ситуацию попадания на необитаемый остров в результате кораблекрушения и выживания на нём. Эти люди не имели никакой специальной подготовки, не знали даже, есть ли на острове, расположенном недалеко от Японии, источники пресной воды, не умели отличать ядовитых рыб, моллюсков и растения. Два блокнота, две ручки, расческа и одежда — вот всё, что было у них...