В тени интриг - [5]

– Вот и молодец, – похвалил Асор, заметив реакцию парня.

Цирюльник, невысокий, шустрый мужчина неопределённого возраста, с неряшливо всклокоченными волосами, осторожно раскладывал на столике инструменты и баночки с красками. Услышав, что кто-то вошёл, он встрепенулся и посмотрел на Джоргара и его спутника.

– Доброе утро, молодой человек, – поздоровался цирюльник и кивнул. – Присаживайтесь.

В напряжённой тишине Данри опустился на стул с высокой спинкой и прикрыл глаза. Сердце на мгновение замерло от мимолётного волнения, парень поспешно сглотнул вязкий ком, некстати появившийся в горле. Через несколько часов – именно столько занимало нанесение татуировки – все пути назад будут окончательно отрезаны. Данри тихонько выдохнул, усмиряя эмоции. Лучше быть живой игрушкой королевы, чем мёртвым свободным мужчиной.

– Будет больно, – предупредил цирюльник, звеня инструментами.

Кинаро молча кивнул, и его пальцы сжались в кулаки. Он твёрдо решил не стонать, даже если боль станет нестерпимой. Не хотелось терять лицо перед Джоргаром, хоть он даже не смотрел на них. Хозяин дома занял место на диванчике у окна и с рассеянным видом разглядывал улицу, потеряв всякий интерес к недавнему пленнику и будущему фавориту.

– Ну, начнём. – Виска коснулось что-то мягкое, вроде тонкой кисточки – королевский парикмахер рисовал контур знака.

Потом мастер отложил кисть, на столе что-то снова звякнуло. Кожу обожгла боль, Данри прикусил щёку изнутри, оставаясь верным решению молчать в течение всей процедуры. По виску потекла тёплая и густая кровь. Рот наполнился неприятным, металлическим привкусом, а щёку начало саднить, но Кинаро по-прежнему молчал. Цирюльник осторожно промокнул висок мягкой тряпочкой и продолжил.

Через два часа пытка закончилась, свежий знак осторожно заклеили, и ватная подушечка с какой-то мазью приятно холодила горящий висок. Данри тихонько перевёл дух и разжал судорожно стиснутые пальцы. Они немного дрожали от пережитого.

– К вечеру краска впитается окончательно, и можно снять повязку, – пояснил цирюльник, вытирая инструменты, едва новый фаворит королевы открыл глаза.

– Спасибо, – тихо ответил Данри, борясь с желанием потрогать висок.

– До свидания, молодой человек. – Цирюльник немного грустно улыбнулся. – Полагаю, скоро мы с вами будем видеться часто.

После его ухода Джоргар повёл Данри в кабинет, уладить оставшиеся формальности. Кинаро удивился, как быстро тот приготовил нужные бумаги, но спрашивать поостерёгся – у начальника Тайной службы имелись почти сутки, с того момента, как бывший пленник дал согласие стать фаворитом. Данри скользнул взглядом по тексту: «…поступаю в полное распоряжение королевы… решение добровольное… с момента подписания и до тех пор, как пожелает её величество…», набрал в грудь воздуха и размашисто подписался. Джоргар удовлетворённо кивнул, выхватил лист и присыпал его песком.

– Отлично. – Герцог скупо улыбнулся. – Домой отвезти? У нас есть немного времени, желаешь пообщаться с родителями? Или уведомить их письменно?

Горло на мгновение перехватило, едва Данри представил реакцию матери: она ведь наверняка уже похоронила незадачливого сына… Отец, конечно, будет злиться и пытаться узнать, что же он натворил. В течение недели с момента ареста на пороге собственного дома к Кинаро никого не пускали.

– Поехали, – глухо ответил он.

Они в молчании спустились вниз и сели в карету Джоргара. Всю дорогу Данри обдумывал, что и как скажет родителям – конечно, обрадуются, что сын жив, но фаворит королевы?.. Игрушка без прав, которая неизвестно когда получит свободу… Единственный сын, надежда рода, пусть и не очень знатного, но всё-таки наследник. Крепко сцепив пальцы, Кинаро хмурился и кусал губы, пока они подъезжали к трёхэтажному особняку, где прошла вся его жизнь.

– Сопли только не разводи, – негромко обронил Джоргар, когда карета остановилась. – Живой, и уже хорошо. Если понравишься Эрмеаре, сможешь регулярно с ними видеться. На короткий поводок тебя вряд ли посадят, – усмехнулся герцог и похабно подмигнул. – Если будешь достаточно предупредителен.

Данри бросил на него хмурый взгляд, но никак не прокомментировал двусмысленное заявление и молча покинул экипаж. Асор последовал за ним.

Глубоко вздохнув, Кинаро остановился у двери и постучал бронзовым молоточком. Несколько томительных минут царила тишина, потом послышались торопливые шаги, и дверь распахнулась. Пухлая, румяная экономка посмотрела на гостей расширившимися глазами и всплеснула руками.

– Господин… – Экономка растроганно всхлипнула и едва не обняла его тут же, на глазах Джоргара.

– Да живой я, живой. – Скупо улыбнувшись, Данри поспешно прошёл мимо, избежав объятий. – Родители дома?

– Дома, господин. – Экономка покосилась на зашедшего следом герцога и притихла.

– Позови, пожалуйста, и принеси чаю в гостиную. – Кинаро направился в просторную комнату на первом этаже. – У меня не очень много времени, так что поторопись, Аэлла, – несколько сухо добавил Данри, устроившись на диване.

Он помнил слова герцога про сопли.

– Конечно, господин Данри. – Суетливо поклонившись, Аэлла вышла.