В тени человека - [74]

Из лаборатории Пфицера (в Найроби) было доставлено большое количество вакцины в виде таблеток, которыми мы собрались начинять бананы. Каждое животное должно было получить по три таблетки в месяц за один прием, и так в течение трех месяцев. Как правило, большинство шимпанзе без колебания поедали банан вместе с лекарством, но некоторые обезьяны, почувствовав лекарство, тут же выплевывали его, хотя нам таблетки казались абсолютно безвкусными. Для этих особенно разборчивых животных мы заготавливали три банана с таблеткой в каждом вместо обычного одного, начиненного сразу тремя таблетками. Нам приходилось заботиться и о том, чтобы самцы высокого ранга, уже получившие месячную дозу, не отнимали бананов с лекарством у подчиненных особей.

Эти несколько месяцев, пока в заповеднике свирепствовал полиомиелит, были самыми мрачными в моей жизни. Всякий раз, когда кто-нибудь из наших питомцев неожиданно переставал посещать станцию подкормки, мы с ужасом начинали думать, что больше никогда его не увидим, а если и увидим, то изуродованным калекой. Это было, пожалуй, самое страшное. Болезнь поразила в нашей группе пятнадцать обезьян: шесть из них умерли, другим повезло, и они выжили, отделавшись сравнительно небольшими повреждениями опорно-двигательного аппарата. У Гилки была поражена одна рука, у Мелиссы — шея и плечевой пояс. Когда два великолепных молодых самца, Пепе и Фабен — краса и гордость нашей группы, — вновь появились в лагере после кратковременного отсутствия, мы с горечью увидели, что у обоих плетью повисла одна рука.

Еще один молодой самец так долго не приходил в лагерь, что мы уже уверились в его гибели. Однако он все же вернулся. Но что это было за зрелище! У него парализовало обе руки, и он едва доплелся до лагеря. Он тотчас же бросился подбирать губами валявшиеся на земле шкурки бананов и другие съедобные отбросы, так как был настолько истощен, что напоминал скелет, а дотянуться до пищи и взять ее руками не мог. В конце концов нам пришлось прекратить его мучения и пристрелить несчастное животное.

Болезнь унесла многих наших любимцев. Джей-Би, шумный могучий Джей-Би, к которому все мы так привыкли, навсегда перестал появляться в лагере. Были и другие жертвы, но самой страшной на фоне развернувшейся трагедии оказалась болезнь и, смерть Мак-Грегора. Воспоминание об этом кошмаре все еще продолжает мучить нас, хотя с тех пор прошло уже несколько лет.

…В тот вечер Гуго заметил, как Фло, Фифи и Флинт, выйдя из лагеря, остановились возле низкого кустарника и стали что-то сосредоточенно рассматривать в высокой траве, время от времени выпрямляясь для этого во весь рост и встревоженно вскрикивая. Мы поспешили спуститься к ним, чтобы посмотреть, в чем дело. Первое, что мы увидели, были мухи. Они густым слоем покрывали листья и ветки, так что весь куст отливал сине-зеленым металлическим блеском. Потревоженные нашим приходом рои мух поднимав лись в воздух и недовольно гудели. Мы решили, что в кустах лежит труп умершей обезьяны, но, подойдя поближе, увидели живого Мистера Мак-Грегора. Он сидел на земле, обрывая руками маленькие красные ягоды, которые росли над его головой, и засовывал их в рот. Лишь когда он попытался дотянуться до удаленной от него ветки, мы поняли, что произошло, и содрогнулись от ужаса. Ноги старого самца были полностью парализованы. Ухватившись обеими руками за нижнюю ветвь, он подтянул свое беспомощное тело с безжизненно волочащимися ногами поближе к желанной цели. Теперь он уже мог достать ягоды. Тогда он оперся обеими руками о землю и, с трудом отклонившись назад, снова принял сидячее положение.

Фло с семейством давно ушла, а мы с Гуго все стояли и смотрели на несчастного Грегора. Уже смеркалось, и тут старый самец тем же способом подтащил себя к дереву, нижние ветки которого росли совсем близко от земли, и не без успеха попытался взобраться на него. Оставалось лишь поражаться силе его мускулов. Он вскарабкался на дерево, причем довольно высоко, при помощи только одних рук и даже соорудил там жалкое подобие гнезда. Рои мух неотступно следовали за ним, но лишь теперь мы поняли почему. Мак-Грегор не мог больше контролировать действие сфинктера мочевого пузыря и каждый раз, когда он пытался дотянуться до вышерасположенной ветки, мышцы сокращались от напряжения и моча тоненькой струей текла по парализованным ногам. Кожа на его теле была во многих местах содрана, ноги и ягодицы сильно кровоточили. Очевидно, бедному животному пришлось проделать долгий путь, прежде чем он добрался до лагеря. На другой день мы проследили этот путь: примятая и окровавленная трава привела нас вниз к ручью, а потом и на противоположный склон. Метров через сто пятьдесят следы исчезли на крутом, размытом водой склоне.

Следующие десять дней мы целиком посвятили нашему бедному другу. Это были страшные дни — каждой из них стоил прожитого года. Мы не переставали надеяться, что болезнь отступит и жизнь вернется к его парализованным ногам, но время шло, а Грегор по-прежнему не мог шевельнуть хотя бы одним пальцем. Все эти дни он провел в окрестностях лагеря. Часов до одиннадцати утра и даже позже он оставался в гнезде, потом очень медленно спускался на землю и садился, чтобы перевести дух. Иногда он сидел так около получаса, глядя по сторонам или приводя в порядок шерсть. Потом подтаскивал свое огромное тело к кустарнику или дереву с низко растущими плодами и приступал к завтраку.