В тени человека - [51]

За шесть лет, прошедших с того времени, как родились Флинт и Гоблин, в нашей группе появилось на свет двенадцать здоровых младенцев, и хотя некоторые из них умерли в первый год жизни, наблюдения за поведением детенышей и матерей выявили много интересного. До пятимесячного возраста матери тщательно оберегают малышей от всяких контактов с другими животными; исключение делается лишь для родных братьев и сестер. С трех месяцев малыши уже начинают тянуться к сидящим рядом членам группы, но матери, как правило, не допускают контакта со взрослыми. Правда, малютка Пом росла совершенно иначе. Ее мать Пэшн спокойно оставляла новорожденную дочку на земле и позволяла молодым самкам не только подходить к ней или трогать ее, но даже приводить в порядок нежную шерстку малышки.

Пэшн во всех отношениях была несколько странной матерью. Я приметила ее еще в 1961 году: это была уже вполне зрелая самка. До рождения Пом, которая появилась на свет в 1965 году, она потеряла одного детеныша, и в этом не было ничего удивительного. Пэшн относилась к своим отпрыскам с потрясающим равнодушием. С первых же дней жизни младенец, предоставленный самому себе, был вынужден вести борьбу за существование. Пом научилась ездить верхом на спине матери, когда ей исполнилось всего два месяца — на целых три или четыре месяца раньше других малышей. Это случилось после того, как Пом больно ушибла ногу и не могла крепко держаться за шерсть матери. Пэшн не стала с ней церемониться — вместо того чтобы придержать дочку рукой, как поступили бы на ее месте другие мамаши, она попросту посадила ее на спину. Пом пришлось пережить несколько неприятных мгновений. Не успела она еще привыкнуть к новому положению, как Пэшн вдруг со всех ног понеслась к группе взрослых самцов и пробежала метров тридцать, вероятно совершенно позабыв о бедной малышке. Та, судорожно вцепившись в материнскую шерсть, с величайшим трудом удерживала равновесие. Мы не могли понять, как ей это удавалось — даже детеныши более старшего возраста неизбежно сползали вниз при резких движениях матери.

Но вот нога у Пом зажила, и мы думали, что Пэшн снова посадит малышку на живот. Не тут-то было. Носить детеныша на спине, по-видимому, гораздо легче, и Пэшн, добившись этого тремя месяцами раньше, отнюдь не собиралась терпеть неудобства ради своей дочери. Даже во время проливного дождя мать не позволяла Пом прятаться у нее под животом и безжалостно выталкивала малютку наверх, если та хныкала и лезла к ней.

Большинство самок, за поведением которых мы наблюдали, всегда приходили на помощь своим маленьким детенышам во время кормления. Они поддерживали их, помогали им найти сосок. Фло продолжала делать это даже тогда, когда Флинту уже исполнилось шесть месяцев и он вполне мог обходиться без ее помощи. Мелисса тоже пыталась приподнимать Гоблина, чтобы он мог дотянуться до ее груди, но делала это подчас так неуклюже и неловко, что малыш ловил ротиком шерсть на ее плечах или шее. Пэшн вообще не обращала внимания на повизгивания дочери; если Пом сама не могла найти сосок, она оставалась голодной. Случалось и так, что у Пэшн вдруг появлялось желание куда-то пойти в тот самый момент, когда Пом сосала грудь. Мать редко дожидалась, когда малышка насытится — она просто вставала и направлялась по своим делам. Пом отчаянно цеплялась за шерсть матери, пытаясь удержать сосок во рту, но мать безжалостной рукой выталкивала ее на спину. В результате Пом сосала грудь не дольше двух минут, тогда как обычно на первом году жизни детеныши сосут грудь минуты по три каждый час. Недостаточное по времени кормление она, возможно, компенсировала тем, что чаще брала грудь.

Когда Пом начала вставать на ноги, повторилась та же история — Пэшн бросала беспомощного детеныша на произвол судьбы. Как мы помним, Фло всегда приходила на помощь Флинту, когда он начал делать первые шаги. Она помогала ему подняться, если он падал, и поддерживала его одной рукой, когда он неуверенно ковылял по тропе. Мелисса была менее заботливой матерью; если Гоблин падал и кричал, пытаясь встать на ноги, она просто протягивала ему руку. Пэшн относилась к стараниям дочери с полным безразличием. Однажды, когда Пом едва научилась держаться на ногах и с трудом преодолевала расстояние в два метра, Пэшн вдруг поднялась и быстро пошла по тропе. Пом отчаянно пыталась сохранить равновесие, то и дело падала, вставала и все-таки продолжала упрямо идти вслед за матерью. Но, несмотря на все ее усилия, расстояние между ней и Пэшн увеличивалось, и тогда малышка громко закричала — мать нехотя вернулась и забросила ее на спину. Это повторялось снова и снова. Как только Пом научилась держаться на ногах, Пэшн вообще перестала возвращаться за ней: услышав крик дочери, она останавливалась и ждала, когда та ее догонит.

Едва Пом исполнился год, как мать и вовсе перестала обращать внимание на хныканье дочери и спокойно шла вперед, в то время как Пом изо всех сил пыталась догнать удаляющийся «транспорт» и на ходу вскарабкаться на него. В течение второго года жизни, когда детеныши становятся уже более самостоятельными и, как правило, стараются ускользнуть из-под материнской опеки, Пом ни на шаг не отходила от Пэшн и даже во время игры с Флинтом, Гоблином и другими малышами все время держала мать одной рукой — очевидно, из боязни, что та уйдет и бросит ее.