В тебе моя жизнь... - [13]

Марина не стала дольше оттягивать и одним быстрым движением открыла коробочку.

— Сережка? Почему одна? — застыла в недоумении Юленька, а Марина только радостно рассмеялась, извлекая из коробочки украшение. Потом она наклонилась к букету и вдохнула аромат цветов. Голова ее кружилась, но вовсе не от запахов, исходящих от букета. Ее принц оказался настоящим!

Этим своим извинением Сергей, сам того не желая, окончательно влюбил в себя Марину. Теперь объект ее грез воплотился в реальности. Слепая в своем чувстве, она сознательно не хотела видеть в князе плохое. Для нее он был тем самым принцем на белом коне, о котором мечтает любая девушка.

Словно сама судьба решила вмешаться в ход событий и часто сталкивала их на приемах и балах. Всякий раз при этом Марина старалась держаться поближе к князю Загорскому, лишь бы лучше видеть его и слышать его голос. Это было довольно трудно — он редко оставался в зале, предпочитая проводить вечера в игорной комнате, где, по слухам, ставил огромные суммы на кон. Фортуна благоволила ему — он чаще выигрывал, чем проигрывал.

— Это ненадолго, что он так часто выходит в свет, — говорила Юля подружке. — Просто из шалопаев сейчас в городе только Загорский да Paul. Вот ему ничего и не остается, как посещать те места, что и граф. Вот скоро вернется в страну граф Воронин. Вот тогда князь и носа не покажет на все эти балы и вечера, так нелюбимые шалопаями «рассадники невест».

— О Боже, что за выражения, Жюли, — притворно ужаснулась Марина и улыбнулась, прикрывая губы веером. — Что за шалопаи? Какое-то общество?

— Да, общество бездельников и бузотеров, — усмехнулась Юля. — Никакое это не общество, просто компания друзей-собутыльников, дружных со времен Лицея. Ох, и шибко они шалят, когда вместе собираются, судя по слухам…

После того, как наступил Великий пост, и по обыкновению шумная светская жизнь замерла на несколько недель, Марина стала видеться с князем в доме у Юленьки, куда Загорский приезжал с визитом вместе с графом Арсеньевым. Они пили чай и беседовали, часто музицировали или играли в шутливые карточные игры под неусыпным надзором матери Юлии или ее престарелой тетушки. Эти моменты были особо дороги Марине, ведь в эти минуты Сергей принадлежал только ей.

— Мы вас, ангелы земные, так склоним к пороку, — усмехался Сергей, а Павел Арсеньев, шутя, грозил ему пальцем.

Одним днем, когда Сергей сидел за роялем и наигрывал легкую мелодию, а Павел обсуждал с матерью Юлии приготовления к венчанию, которое должно было состояться этой весной, подруги сидели у окна и разбирали нитки для вышивания. Внезапно Юлия тихо проговорила:

— Не смотри на него так.

Марина вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд на подругу.

— Как?

— Так, словно ты умираешь от жажды, а он — драгоценный глоток воды, — Юленька вздохнула и положила ладонь на руку Марины. — И я сильно опасаюсь, что не только я заметила это. Ты ведь знаешь, пойдут сплетни — не оберешься беды. Я понимаю тебя, душенька, но это… это все так безнадежно. Ты отвадила от себя почти всех своих поклонников. Что ты будешь делать дальше?

Марина помолчала мгновение, а потом вновь вернулась к работе.

— Я не знаю, Жюли. Не дави на меня, пожалуйста, довольно с меня маменьки с ее наставлениями. Если бы не Софья Александровна, давно бы перессорились с ней, право слово. Я…

— Барышни, позвольте прервать вашу столь милую беседу, — окликнул их от рояля Загорский. — Дело в том, что я тут обнаружил премиленькую вещицу, принадлежащую одной из вас.

Он поднял руку, и девушки увидели, что он держит в руке альбом, до этого момента лежащий на рояле.

— Ах, Марина Александровна, я читаю вас, как открытую книгу. Судя по вашему румянцу, это ваш. Вы позволите? — получив легкий смущенный кивок, Загорский открыл первую страницу. — Боже мой, какие рифмы! Какие стансы! А вы коварная покорительница сердец юных представителей бомонда, Марина Александровна. Сколько же тут излияний разбитых сердец! — князь шутливо погрозил ей пальцем, и Марина покраснела пуще прежнего. Весь ее альбом был исписан признаниями и комплиментами ее поклонников, возомнивших себя непризнанными поэтами. Там было довольно много стихов с такими наипростейшими рифмами или вовсе без оных, что не могло не позабавить такого человека, как Загорский. Марина поняла это по тону его голоса, и ей стало неловко за свой альбом.

— Пожалуй, и я оставлю свой след здесь вам на память, — Сергей переместился за бюро с альбомом в руках. — Надеюсь, вы не против?

— Отнюдь, — Марина несмело улыбнулась ему. — Я буду польщена.

Так в альбоме появились те самые надпись и рисунок, страницу с которыми Марина впоследствии не раз открывала и просматривала. Тогда ей показалось, что все это было сделано не просто так, что это — скрытый намек на тайные чувства. Ее большое воображение и влюбленное сердце не позволили рассудку робко возразить, и вскоре Марина решилась на то, на что никогда бы не пошла, не будь она так слепа в своей любви.

В первые же дни после поста был дан большой бал у князя М***. Обещалась быть великокняжеская чета, поэтому в тот вечер в дом М*** съехался весь свет. Маринино сердечко билось при входе в залу в невольном предвкушении — он будет здесь, он обещался нынче днем заехать, и ей казалось, что сегодня что-то должно обязательно произойти. Какое-то чувство неясной тревоги и волнение терзали ее.