В тайниках тела (Приключения в микромире. Том VI) - [18]

Разве легко удовлетворить такую махину, как человек, кислородом? А легкие занимают очень скромный объем, имея громадную, в несколько сот квадратных метров, дыхательную поверхность.

— Теперь мне стало ясно, в чем тут дело. Но как же это легкие расширяются и сжимаются, а я в них не вижу мускулов? Как это происходит?

— Это потому, что легкие расширяются и сжимаются не сами по себе; под ними и под сердцем лежит большой мускул, перегораживающий поперек всю грудную клетку. Он отделяет грудную полость от брюшной, а потому называется грудобрюшной преградой или диафрагмой. Вот эта диафрагма и является главным дыхательным мускулом; она опускается вниз, и легкие механически расширяются, в них входит воздух; она подымается кверху, и из легких выжимается воздух, и они спадаются. (Рис. 12). Все это можно проверить на опыте…

Но Надя не дала ему договорить.

— Я знаю этот опыт и знаю, как называется прибор, наглядно показывающий работу легких. Я даже сама помогала его изготовить.

— А ну-ка, ну-ка, скажи, — затараторил лейкоцит.

— А что же? И скажу; аппарат… аппарат… Дондарева…

— И не Дондарева, не так ты говоришь, а Дондерса.

Надя смутилась.

— Ах, да; правда, Дондерса.

— А ну-ка, опиши мне его устройство.

— Это-то я помню хорошо. Мы взяли большую бутыль и срезали в ней дно, бутыль закрыли пробкой, а в пробке проделали отверстие и плотно в него вставили гусиное перо. На конец пера, торчавший в бутылке, плотно привязали кусочек пузыря. Потом вместо дна привязали резину. Налили в бутылку воды. И вот, когда потянешь резину вниз, пузырь в бутылке расширяется; а толкнешь ее кверху, пузырь сразу съеживается. (Рис. № 13).

— Верно, это очень напоминает работу диафрагмы и расширение легких и при вдохе, и при выдохе. А ты еще недовольна доктором.

— Так ведь не доктор нам это показывал, а преподаватель физики.

— Ну, — прервал ее лейкоцит, — вернемся к нашей беседе. Диафрагма, значит, очень важна. Если случайно прекратится ее работа, то человек погиб. Другие мускулы заменить ее не могут; они могут только немного помочь ей, если она ослабела; эти вспомогательные мускулы находятся на груди и на шее; но, повторяю, роль их не велика.

Работа же диафрагмы целиком зависит от деятельности одного участка мозга; об этом мы с тобой поговорим потом. Видишь, как в организме все связано одно с другим. Организм — это есть нечто единое, целое, и от его благополучия зависит благополучие его частей; с другой стороны, от благополучия частой зависит и благополучие всего организма.

— Посмотри, однако, — сказала Надя, — мы движемся как будто быстрей.

— Да, мы из волосного сосуда перешли в мелкую вену. Не забудь, по своему строению это вена, и она ведет к сердцу, но мы находимся в малом кругу, значит, здесь в вене кровь, богатая кислородом. Все мелкие вены из легких в конце концов соберутся в четыре крупных вены и впадут в левое предсердие. Мы к нему приближаемся. Здесь конец малому кругу.

Приближается большой круг. Держись!

И в эту секунду наши путешественники оказались в левом предсердии.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мощность сердца. В аорте. Сетования и опасения лейкоцита. На родине лейкоцита. Балки и стропила организма. Суставы. Венозные клапаны.

Тут была знакомая картина; Надя уже была в правом предсердии; те же водовороты крови, тот же шум.

Лейкоцит обратил ее внимание на то, что отверстие между левым предсердием и левым желудочком затянуто двухстворчатым клапаном, а не трехстворкой, как это наблюдалось в других отверстиях сердца.

Зато в левом желудочке было очень интересно. Прежде всего, он был крупней и просторней всех прочих отделов сердца. Здесь мускулы, оттягивающие сухожильные нити от створок клапана, были исключительно толсты; стенка самого желудочка была чрезвычайно толста; все указывало на мощь этого отдела сердца.

— Да, — сказал лейкоцит, — сердце вообще очень мощный орган; оно за час производит работу, достаточную, чтобы поднять человека от земли до верха четырехэтажного дома (рис. № 14); за сутки работа такова, что ею можно было бы поднять быка на вершину Исаакиевского собора.

Надя подумала: «Откуда это лейкоцит знает такие вещи?», но ничего не сказала.

— И больше всего работы производит, — продолжал ее спутник, — именно левый желудочек. Нигде нет такого давления крови, как здесь.

И точно: желудочек сократился, и Надя почувствовала сильное давление. В ту же секунду они промчались мимо клапана, ведущего из желудочка в аорту, и очутились в самой главной артерии тела.

— И здесь клапан трехстворчатый, заметь это! — прокричал лейкоцит.

В аорте давление начало постепенно уменьшаться; Надя видела, как аорта, в стенках которой было очень много эластических волокон и мышечных клеток, энергично толчкообразно сокращалась, прогоняя кровь все дальше и дальше. Они продвигались вперед очень быстро и все толчками. Кровяная волна набежит, подхватит и увлечет далеко вперед: потом коротенькое затишье, а затем новая волна, новый толчок — и снова вперед. Надя очень боялась потерять лейкоцита, но он за нее крепко держался.

Постепенно толчки стали слабей и слабей: мимо них мелькали непрерывно отверстия ответвляющихся артерий. «Должно быть, просвет артерий сильно увеличился», — подумала Надя.