В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски - [8]

Лодка неслась к порогу со всех сторон окружённая водой. Под ней была река, сверху накрывало туманное облако пыли и брызг, а вокруг – почти слившиеся воедино: водные валы волн, белые гребешки бурунов и брызги с пылью. Видневшаяся издалека небольшая белая пенка посреди потока слива, превратилась в длинный, довольно широкий бурунный шлейф, тянувшийся от начала порога до самого плёса.

На пороге © иллюстрация Ольги Бедрицкой

Даже самые серьёзные пройденные сегодня шиверы были, по сравнению с этим порогом, небольшими перекатами, а каменных гряд, так плотно перегораживающих реку, подобных этой – я ещё не встречал.

Если предыдущие преграды можно было сравнить с игривыми, слегка царапающимися домашними кошками, то эта – была диким неукротимым тигром, к встрече с которым я не был готов.

Самоуверенность и сонливость мигом улетучились. По спине пробежал лёгкий озноб. Мозг, почувствовав неожиданную реальную опасность, исходящую от мощной стихии, мгновенно мобилизовался. Тем более что времени на раскачку уже не оставалось, его отсчёт до встречи с грозным врагом пошёл на секунды. Все мышцы напряглись, тело стало лёгким, готовым к борьбе. Взгляд приобрёл необычную зоркость – я мог разглядеть даже небольшие кусочки коры деревьев, проплывавшие через слив в нескольких десятках метров передо мной. Мысль лихорадочно заработала, пытаясь возможно быстрее выявить источник наибольшей угрозы и способы борьбы с ней.

Время как бы растянулось, помогая глазам спокойно, без излишней спешки, детально рассмотреть обстановку, а голове – принять обдуманное, взвешенное, единственно правильное решение.

Я заметил это по тому, что бег лодки в моих глазах неожиданно резко замедлился, собственные взмахи руки стали выглядеть плавными, хотя на самом деле скорость лодки продолжала увеличиваться, а движения моего тела стали очень резкими и отрывистыми. При этом слух, который мало чем мог помочь в этом случае, полностью отключился – я перестал слышать угрожающий рёв порога, а заодно и все остальные звуки. Отключилось и обоняние – перестал чувствовать запах свежести воды, хвойные ароматы тайги.

Вся энергия организма была отдана для усиления функции самого важного для выживания сейчас органа чувств – зрения, а также руководящему защитой центру – мозгу, и мышцам тела, ставшего необычайно лёгким, гибким, сильным и послушным. Во всяком случае, в этот момент мне казалось, что при неблагоприятном стечении обстоятельств, я смогу прямо в одежде и сапогах выплыть из воронки водопада, в месте впадения слива в плёс, и добраться до берега.

Основная сложность заключалась в том, что почти все опасности были скрыты под водой, и нужно было по бурунам, водоворотам, смене направления потока и другим, непонятным для непосвящённого человека признакам, определить их.

Я вырос недалеко от одной из равнинных рек, и считал, что Подкаменная Тунгуска мало, чем отличается от них. Ну не горная же это река!

В этот момент ясно осознал своё заблуждение, понял, что ничего не знаю о порожистых реках, пробивших свою дорогу через скалистые породы, тем более что эта река из-за десятков порогов и сотен шивер, расположенных в её русле, считается самой сложной для судоходства в России. Многие считают, что именно Подкаменная Тунгуска является прообразом «Угрюм – реки» в знаменитом одноимённом романе Шишкова. Хотя существуют, конечно, и отличные версии как-то: Нижняя Тунгуска, Вилюй и другие.

С каждым метром приближения к угрожающе ревущему порогу мне всё больше не нравился белый пенный шлейф посреди потока слива. Стало понятно, что его появление вызвано не случайным перемешиванием отдельных водных струй, и что под ним есть какое-то препятствие для водного потока, хотя на поверхности реки ничего и не было видно. При такой скорости течения, слив имел хорошо различимую, выпуклую, полукруглую поверхность, и мой «Пеликан» постоянно пытался соскользнуть с этой водной горки то в одну, то в другую сторону.

Мне стоило большого труда удержать его в верхней точке этой дуги, тем более что лодка в быстром потоке плохо слушалась руля.

Когда «Пеликан» был всего в нескольких метрах от начала пенной дорожки, мне стало окончательно ясно, что прямо посреди потока слива порога, на небольшой глубине, лежит огромный плоский камень. Вероятно, он был сложен крепкой магматической породой, внедрившейся по трещине – разлому земной коры в – более слабые: осадочные или метаморфические. Менее прочные породы за длительное геологическое время быстрее разрушались и вымывались рекой, а прочная часть дна, сложенная застывшей лавой и образовала «речные подводные рифы»– собственно порог, в том числе и этот каменный выступ, «удачно» располагавшийся в самом центре реки. Сразу за ним начинался довольно пологий водопад (перепад уровней воды) высотой чуть более метра. Скорость водного потока перед водопадом была уже высокой. Можно было понять, с какой силой и скоростью вода низвергалась с не такого уж и высокого уступа.

Перед самым началом белого шлейфа я повернул немного влево, пытаясь пройти у края буруна. «Пеликан» тут же начал соскальзывать со стремнины. В таком, немного наклонном положении, мчась с большой скоростью, лодка и встретилась с подводным камнем. Столкновение деревянного днища лодки с плоским камнем произошло по касательной. При обычной скорости и положении лодки днище лишь слегка скребнуло бы по камню, но на этом пороге всё произошло по другому сценарию.