В своей жизни я бы поправил все - и с самого начала - [2]

Шрифт
Интервал

- Алексей Владимирович, расскажите о своей мхатовской родословной.

- Я живу во времени, где все смешалось, все совпало: мой дядя, знаменитый Николай Баталов, тетя Леля, Ольга Николаевна Андровская, родители, тоже бывшие артистами исчезнувшего, старого МХАТа... У мамы и папы была комнатка во дворе Художественного театра, где складывали декорации - на них, в буквальном смысле слова, я и вырос.

Говорили, что я променял МХАТ на кино. Это не так: я остался вполне мхатовским человеком. Видишь значок? (Баталов показывает на свой лацкан значка там нет.) Это моего отца значок. На нем должно быть отцовское имя, но здесь написано не Владимир Баталов, а Аталов. Мхатовский актер зарабатывал свое имя, это был актерский образ. Баталов мог быть только один - Николай Баталов, тот, кто играет Фигаро и Ваську Окорока в "Бронепоезде", а не какой-то седьмой солдат.

Они все потеряли имена. Сын Лужского стал Калужским. Жена дяди Николая должна была быть Баталовой, а стала Андровской. Между нами говоря, она и не Андровская. Там бог знает что делалось.

- Вы ведь и Станицыну сродни?

- Он тоже мой дядя. Станицын был женат на моей тетке, актрисе МХАТ. В семье было две девочки и два мальчика: Муся и Зина, Володя и Николай. Один стал Аталовым, другой остался Баталовым, третья назвалась Веревкиной.... А четвертая вообще хрен знает как.

- Потом вашим отчимом стал Виктор Ардов, замечательный писатель-юморист, один из самых остроумных людей своего времени...

- Я же маленький был, котик, когда родители расставались, мне едва исполнилось три года. Я не ощутил разрыва. И потом: родители давно знали Ардова, папа продолжал к нам приходить - нормальные отношения сохранялись до самого конца... К тому же Витя был совершенно замечательный, добрый и милый человек. Он страдал пороком сердца, желтый билет, как говорится, "на голове", но как только началась война, пошел во фронтовые корреспонденты. Родительский развод для меня стал переездом из мхатовского двора в маленькую квартирку на Ордынке.

Она находилась в первом в Москве, сейчас снесенном, доме писателей: там жили Ильф и Петров, Мате Залка, Мандельштам. Эту квартирку мама и Витя разыграли в карты с Шостаковичем - им выдали талончики, а кто где будет жить, решила партия в шестьдесят шесть. Карты они любили: бывало, уйдет последний гость часа в два-три ночи, мама с Ардовым перекинутся в шестьдесят шесть - и спать...

Подожди - давай посмотрим, что там делается.

Камеру починили, Баталов вновь уселся перед оператором. На этот раз его спросили о том, как он пришел во ВГИК: оказывается, дело было в Чапаеве. Борис Андреевич Бабочкин набрал курс и умер. Тогда курс достался Баталову. На этот раз камера ломается минут через пятнадцать.

Кто-то тихо шепчет: "Он хоть сидит смирно, другой бы давно пустил в нас матом". Баталов разводит руками и встает: "Такая техника и должна быть во ВГИКе - студенту надо уметь преодолевать трудности". Он выходит в коридор, одновременно прикуривая сигарету и беря корреспондента за пуговицу: "Хорошие ребята, но неопытные, работать с железом еще не умеют". Звонит мобильный телефон:

- Да, я все еще снимаюсь. Какие деньги? Это нужно ВГИКу - если бы мне платили, я послал бы всех к черту еще час назад...

... Ну что, милый, на чем мы остановились?

Мы остановились на доме.

Об Анне Ахматовой и валенке Станиславского

- Ардов был человеком феноменальной доброты, наш дом был открыт для людей. Поэтому и Ахматова у нас жила: могла поселиться у любого из своих московских друзей и поклонников (а их было много), а останавливалась у нас. Она жила в той маленькой комнате, что считалась моей: шесть квадратных метров, меньше двух шагов вправо и влево. Когда я ложился, то доставал ногами до противоположной стены.

И отдыхать она всегда ездила с мамой. Анна Андреевна умерла, когда они жили в подмосковном санатории. Ей должны были сделать укол, и она попросила маму выйти за дверь - ведь это так некрасиво... Через минуту ее не стало.

- Вы пришли во МХАТ в пятидесятые годы. Театр Станиславского и Немировича-Данченко закончился, Ефремов еще не пришел, МХАТ стал театром детей и внуков звезд - и они не всегда были так талантливы, как вы...

- А я во МХАТе вообще на побегушках был, я ничего сыграть и не успел. Ушел из театра на самом интересном месте - когда предложили ввестись в "Трех сестер" на роль Тузенбаха.

- Было ощущение, что из театра улетает жизнь?

- Нет - ведь еще были живы те, кто помнил Станиславского. Во МХАТе работали Москвин, Тарханов, Ливанов... Ольга Леонардовна Книппер-Чехова была жива. Качалов был жив.

На одной из притолок еще висел валенок, прибитый ради здоровья Станиславского: он гримировался в маленькой нише, и на сцену надо было подниматься по узенькой лесенке-боковушечке. Станиславский был огромного роста: войдет в образ, зазернится - и врежется в притолоку. Тогда на нее приделали валенок.

Молодые актеры получали во МХАТе восемьсот сорок дореформенных рублей - и это было очень хорошо. Но уже появилось кино; о нем мечтали решительно все. Причина была той же, по которой сегодня все хотят вылезти в телевизор: о тебе мгновенно узнавало огромное количество людей. Кстати говоря, из Школы-студии МХАТ тогда отчисляли за киносъемки.


Еще от автора Алексей Владимирович Баталов
Сундук артиста

В книгу народного артиста СССР Алексея Баталова, по его собственному признанию, вошло то, что «особенно дорого и с чем никак нельзя расстаться». Ее составили те эпизоды из жизни актера, которыми он с удовольствием делится со своими читателями. Это и воспоминания о съемках фильмов «Летят журавли», «Дорогой мой человек», «Живой труп», «Звезда пленительного счастья», «Москва слезам не верит» и многих других, где он сыграл столь полюбившихся зрителю героев, а также о картинах, режиссером которых выступил сам: «Три толстяка», «Игрок» и «Шинель».


Комплекс независимости

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Легендарная Ордынка

Сборник воспоминаний о жизни московского дома Н. А. Ольшевской и В. Е. Ардова, где подолгу в послевоенные годы жила Анна Ахматова и где бывали известные деятели литературы и искусства. Читатель увидит трагический период истории в неожиданном, анекдотическом ракурсе. Героями книги являются Б. Пастернак, Ф. Раневская, И. Ильинский и другие замечательные личности.В книгу вошли повести «Легендарная Ордынка» протоиерея Михаила Ардова, «Table-talks на Ордынке» Бориса Ардова и «Рядом с Ахматовой» Алексея Баталова.


Диалоги в антракте

Маргарите Кваснецкой хотелось написать творческий портрет Алексея Баталова. Сделать это необычно, отойти от шаблона. В итоге артист и литератор договорились так: он пишет, как хочет, о чем хочет, а ей придется разъяснять, уточнять, дополнять. И при этом каждый сохранил за собой свободу мнений. Вот так и сложилась книга. Своеобразное интервью, которое длилось несколько лет.


«Это горюшко не горе»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Судьба и ремесло

Народный артист СССР Алексей Владимирович Баталов в своей книге «Судьба и ремесло» ведет речь об актерском искусстве — в профессиональном и более широком, гражданском смысле. Актер размышляет о творчестве в кино, делится своим опытом, рассказывает о товарищах по искусству, о работе на радио.А. Баталов. Судьба и ремесло. Издательство «Искусство». Москва. 1984.


Рекомендуем почитать
Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца!

В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.


Как я воспринимаю окружающий мир

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Возвращенцы. Где хорошо, там и родина

Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.


Гласное обращение к членам комиссии по вопросу о церковном Соборе

«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».


Чернова

Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…


Инцидент в Нью-Хэвен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.