В свободном полете - [72]

— Иди ты!

— Да я понимаю.

— Когда он это сказал?

— Ну, знаешь, во время…

— Во время секса?

— Да. — Можно подумать, вы не знали. Я снова краснею.

— Ну-у! — Лори понижает голос. — А что ты сделала?

— Заплакала.

— О нет.

— Да.

— А секс был хороший?

Краснею еще гуще, щеки просто наливаются кровью.

— Был… э-э… — Вздыхаю. — Да. Хороший. Очень, очень хороший. — И более в детали я не вдавалась.

— О Сара! — Лори укоризненно прищелкивает языком. — Ты что, не знаешь, что плач — это обычная реакция на хороший секс? — Звонит домофон. — Это дверной звонок?

— Э-э, да, думаю, да. — С подозрением выглядываю в коридор.

— Нужно открыть?

— Не знаю. Все, кого я знаю, на работе. Который, кстати, час?

— Десять.

— Ошиблись дверью. Как по-твоему, если я не отвечу, может, они просто уйдут? — Но звонок повторяется. — Похоже, нет.

— Иди и открой. Мне все равно тут тоже звонят. Перезвоню позже.

— Если я еще буду жива. — Кладу телефон и открываю дверь.

— Доставка на дом!

Впускаю посыльного.

Распахиваю дверь, и меня приветствует охапка гербер. Нагромождение цветов и стеблей мешает рассмотреть посыльного, но кто-то из-под букета протягивает мне ручку и квитанцию. Растерянно расписываюсь. Квитанция исчезает, вслед за ней и ручка, а потом я слышу радостное «пока». А потом звук удаляющихся шагов. Как странно. Быть так близко к кому-то, иметь возможность прикоснуться — и даже не разглядеть его лица. Часто ли это происходит? Сколько раз совершенно незнакомые люди проскальзывали мимо, слегка касаясь меня лишь затем, чтобы вновь неузнанными раствориться в толпе?

Вздыхаю и возвращаюсь в квартиру, ногой захлопывая за собой дверь.

Я люблю тебя, а теперь и цветы? Простите. Я знаю, что должна прыгать от радости. Все девушки любят герберы. И тем не менее, меня тревожит мысль, что, возможно, я ступаю на карусель, вращающуюся слишком быстро. Не поймите меня неправильно. Я люблю суматоху карнавала, как любой нормальный человек. Но если она продолжается очень долго, краски тускнеют, музыка становится сумбурной и вы помните лишь то, как вас вырвало праздничным пирогом.

Кладу цветы на столик и разворачиваю открытку.

Моей дорогой девочке, которая идеальна во всех смыслах. Всегда есть еще и юридическая школа!

С любовью, мама.

Снова звонит телефон.

— Да, привет, все в порядке, — отвечаю я.

— Сара?

Упс. Это не Лори. Голос знакомый, но не могу сразу понять чей.

— Да, говорите, пожалуйста, — прошу я.

— Сара, это Келли Мартин из «Эспен куотерли». Мы разговаривали с вами около месяца назад.

— Конечно, я помню.

— У меня для вас хорошие новости!

Я получила работу.

Принимать важное решение — это все равно, что срывать присохшую повязку. Лучше делать это быстро, чтобы избежать лишних мучений.

К сожалению, я по натуре человек нерешительный. Завидую людям, которые могут войти в незнакомую квартиру, окинуть ее взглядом и заявить: «Беру». Людям, которые, обедая в ресторане, еще прежде, чем официант перечислит фирменные блюда, прерывают его: «О, вот это я и закажу!» Или молодоженам, которые в приливе страсти шепчут на ухо возлюбленному: «Давай обойдемся сегодня без презерватива».

Что до меня, я люблю мучить себя альтернативными вариантами, пока не начинаю задыхаться под их грузом. Но на этот раз сама себе удивляюсь. Без малейших колебаний соглашаюсь на работу в Эспене. Поскольку, безусловно, сказать «да» чертовски проще, чем «нет». «Нет», как правило, требует объяснений. С другой стороны, «да» — это односложный, неоспоримый жест доверия. Милосердно быстрый и безболезненный.

Мне никогда не приходит в голову, что важное, возможно жизненно важное решение, принятое мною столь бездумно, можно изменить. Честно говоря, я считаю, что прыжки в неизвестность очень возбуждают, даже взбадривают. На последующие несколько дней я поставила перед собой задачу распределить годы кутерьмы и неразберихи на две категории: «Выбросить» и «Сохранить». И у меня нет времени для продолжительных глубокомысленных размышлений. У меня есть всего неделя, чтобы подчистить хвосты и собраться. Каждый предмет в моей комнате стал своеобразным «пятном Роршаха», требующим мгновенной реакции. И я поспешно решаю, какие из воспоминаний хотела бы сохранить, а какие предать забвению.

И когда наконец, аврал закончен, выясняю, что потерпела полный провал. Настырно засосало под ложечкой. Это случилось, когда я, разбирая и упаковывая свою коллекцию футболок, обнаружила, что одна мне не принадлежит.

Она принадлежит Джейку.

Есть несколько возможных сценариев ужина с Джейком сегодня вечером, и ни один из них не кажется привлекательным. Например:

Ресторан — вечер (сцена № 1)

Он в гневе, сдерживает ярость в стиле раннего Марлона Брандо (вспомните «Трамвай «Желание»»). Когда я сообщаю, что уезжаю в Эспен, Джейк сначала ничего не отвечает. Мы сидим в зловещем гробовом молчании, и в какой-то миг я верю, что все обойдется без сцен. Но затем Джейк комкает салфетку, швыряет ее на стол, прикрывает рот тыльной стороной ладони, словно стирая кровь с нижней губы. Одним стремительным движением выбрасывает руку вперед сметая со стола тарелки и бокалы. Вставая, опрокидывает стул. А по пути к выходу отшвыривает в сторону официанта. Дверь с грохотом захлопывается за ним, заставляя всех посетителей невольно вздрогнуть. И все смотрят на меня. Поскольку я не только разрушила свою жизнь, но вдобавок еще испортила всем ужин.