В свободном полете - [21]

— Завтра ты не сможешь лететь со мной, — сказал Хоуви Джеку.

— Еще чего! Я же могу шевелить левой рукой.

— Он прав, — сказала Пэтси. — В таком состоянии тебе нельзя лететь. Это опасно не только для тебя самого, но и для Хоуви.

— Вместо тебя полечу я, — заявил Чарли.

— Что?! — опешил Джек. — Non, Чарли-кот, ты же понятия не имеешь, как управляться с Гусыней, а если даже и справишься, партийная сволочь внесет тебя потом в черный список за помощь заведомому рецидивисту. Хоуви в любом случае завтра расстреляют. Что они сделают с тобой, один только Бог знает, но, поверь, по головке тебя никто гладить не станет.

— Мне все равно, — сказал Чарли. — Эти люди были моими героями. Теперь я понял, какие они, в действительности, трусливые подонки. Раз Хоуви хочет выставить их в истинном свете, я с удовольствием помогу.

— Черт возьми, парень, — сказал Хоуви. — Посмотри на меня. Я — старый козел, которому нечего терять, но у тебя-то вся жизнь впереди. Не разбрасывайся ею так легко.

— Вам, в любом случае, нужен второй пилот и бомбардир. Я провел в воздухе почти четыреста часов: сто двадцать два с половиной на самолетах, двести пятьдесят — на планерах. У меня пионерские нашивки за отличную навигацию и бомбометание с пикирования. Если вы действительно намерены показать этим долбоебам, что значит летать, я хочу участвовать.

— Чарли-кот, — вздохнул Джек, — решать, конечно, тебе. Но если ты твердо намерен лететь, могу дать тебе несколько советов. Не дрейфь, сходи перед вылетом в сортир и возьми в полет кусок кожи, чтобы было чем закусывать.

— Хорошо, я не забуду.

— Вот это дело, Чарли, — сказал Хоуви. — Если тебе так не терпится, чтобы тебя пинали в зад разные сволочи, что ж — твое право. Только не болтай потом, что мы не пытались тебя отговорить. Не знаю, что эти партийные крысы сделают с тобой, когда обкакаются, но гарантирую, что в полете проблем не будет. Тебе почти шестнадцать, и ты наверняка летаешь лучше Джорджа Паттона. И мне действительно нужно, чтобы кто-то сбрасывал мои бомбы, следил за обстановкой, прикуривал сигары и передавал бутылку.

— Вторую ночь подряд я плохо спал. Утром я встал рано и, последовав совету Джека, провел добрых полчаса в туалете.

— Потом вышел во двор и обнаружил, что там меня поджидает Пегги Сью. Она подарила мне слюнявый поцелуй и кроличью лапку на счастье, а затем спросила — не слишком романтично, как я подумал, — сходил ли я облегчиться.

— Мы отправились на аэродром. К этому времени о поединке знало уже все население Роузвилла, и посмотреть на бесплатное представление собралось довольно много народу. В сущности, почти весь город. Примерно через полчаса появились мама с папой. Я старался не попадаться им на глаза, поскольку побоялся сказать им, что собираюсь быть непосредственным участником. Повсюду было полно солдат, а сержант из гаража, по слухам, принимал ставки на исход битвы между Психом Хоуви на своем Летучем Гробе и Эскадрильей Революционной Солидарности. Ставить на Хоуви, естественно, почти никому не приходило в голову.

— Я прошел к Гусыне-Щеголихе и обнаружил, что Хоуви, копавшийся в моторе, успел порядочно набраться. Он даже предложил хлебнуть мне, сказав, что без завтрака лететь не годится. Кроме того, он поклялся на Библии, что в жизни не садился в самолет трезвым и сомневался, что в этом случае сумел бы оторвать его от земли.

— Жутковатая картина, нет? Но, честное пионерское, мне не было страшно. Это был мой шанс отомстить Линдбергу, Маккарти и остальным за свои поруганные идеалы и развеянные иллюзии. И мне было в высшей степени наплевать на последствия. Я подозреваю, те, кому еще нет двадцати, твердо уверены в собственном бессмертии. Меня не волновало ни то, что могло случиться в полете, ни то, что со мной сделают потом. Хуже того, меня ни капельки не беспокоила судьба моих родителей; Пэтси и Пегги Сью. Что тут можно сказать? Я был самовлюбленным маленьким засранцем.

Герои ЭРС гордо прошествовали к своим боевым машинам. Хаббард и Маккарти явно мучились похмельем. Паттон, не давший себе труда побриться, выплюнул очередную недокуренную сигару и начал облачаться в летную форму. Последним подоспел беззаботный Моррисон.

Линдберг заметил, что Чарли одевает кожаный летный шлем.

— Не лезь в это дело, сынок. Это не твоя ссора.

— Прошу прощения, товарищ полковник Линдберг, сэр, — возразил Чарли, но именно моя. Вы были моим героем. Я всегда мечтал стать похожим на вас, когда вырасту. Но вчера вечером вы показали себя подлым, лицемерным и трусливым ублюдком, и даже если бы человек, которого избили по вашему наущению, не был моим другом, я все равно счел бы своим долгом принять ваш вызов. Я делаю это ради всех американских ребят, которые восхищаются вами; не подозревая, какая же вы задница, сэр.

— Ох, ох! С чего это наш щенок за ночь стал таким напыщенным? — съязвил Маккарти. — Где твоя смазливая подружка, сопляк?

Линдберг почувствовал сильный запах спиртного в дыхании майора, и у него потемнело лицо.

— Мы еще можем отменить поединок, — сказал Одинокий Орел.

— Да, сэр, — ответил Чарли. — Можем… если вы отпустите Хоуви и пообещаете не трогать его.