В стране наших внуков - [56]

Во-вторых, отражающее материнскую гордость лицо женщины в платке, которую я случайно видел в троллейбусе, она усаживала на сиденье рядом с собой всех своих пятерых одинаково одетых мальчиков. Но пани Ксения будет похожа и на одну из моих двоюродных сестер, ее трегически прекрасное лицо всегда привлекало мое внимание, когда бы я пи перелистывал наш семейный альбом. На фотографии в альбоме, сделанной в конце прошлого века, у моей незнакомой кузины высокая прическа, которую завершает жуткая шляпа с широкими полями и целым птичьим гнездом. Но даже безобразный головной убор не может изуродовать удивительно красивого лица, в выражении которого словно запечатлелся момент перехода от полной покорности к протесту. Эти три различных образа возникают перед моими глазами, когда я представляю себе лицо пани Ксении, сын которой собирается лететь в космос…

А прототипом пани Елены, бабушки моего героя, послужила шустрая старушка Кроупова с ее связанными в небольшой узелок черными волосами, с мелкими, удивительно белыми зубами, которые, однако, составляли лишь часть ее туалета.

Только герой у меня не получается. Он сердит меня и в жизни, и в рассказе. Мы не виделись с Карелом с тех пор, как я был у него вместе с Либой.

Свинцовая завеса туч повисла между небом и землей. Пошли ливни, три купола обсерватории были закрыты, только одно оконце светится в тумане среди мокрых кустарников. А над головой пустота и полная тьма, настолько беспросветная, что она кажется вечной, будто никаких звезд не существует и никогда и не было…

Я ошибся со своим астрономом. Его смущение в присутствии нашей Либушки не было вызвано робостью перед девушками, а имело другие причины.

Карел влюбился. Это факт. По вечерам он гуляет не со мной, а с девушкой или сидит с иен в обсерватории. Он совершенно счастлив, а когда видит меня, приходит в замешательство, как бы стесняясь за свое счастье, как бы извиняясь и прося у меня прощения. Ее зовут Аленка. Она немножко выше его, с серыми глазами. На первый взгляд кажется, что она выставляет напоказ свое милое личико — любуйтесь, мол, мною, — но это только первое впечатление, и то если она молчит. Стоит ей заговорить, становится ясно, что она и не подозревает о своей гордости. Она сразу же покорила меня. По профессии она химик.

В ней Карел нашел для себя звезду первой величины и красоты. Я в шутку сказал, что готов взять шефство над их любовью. Аленка, смеясь, приняла мое предложение. Мы тотчас же поняли друг друга. А Карел надулся, очевидно ревнуя. Ну и дурак!

Только что от меня ушли мои племянники, Владимир и Иван. Это младшие братья Либы. Ивану семь лет, Владимир на три года старше. Если в присутствии Либы я молодею, то в обществе этих мальчиков я словно возвращаюсь в мальчишеский возраст: начинаю думать и говорить так же, как и они.

Мне не нужно притворяться. В мире столько вещей и проблем, на которые взрослые уже не обращают внимания, потому что давно преодолели их, но которые открывают и решают мальчишки. Тайны и проблемы, путешествия и секреты этих заговорщиков, будущих техников, поэтов и мыслителей, — все это и составляет юность мира.

Чудесные мальчики! Я в детстве не мог и мечтать о том, как теперь живут мальчишки! А как они будут жить завтра, через сто тысяч завтра! Мне кажется, что всех детей можно отнести к категории избранных, которые в любой момент могут вступить в Страну «замечательных красот, которые будут созданы»…

Это и есть те — непорочные…

После продолжительного перерыва я снова встретился с моим приятелем Франтишеком. Он радостно бросился ко мне.

— Как хорошо, что я тебя вижу! Сколько раз я вспоминал о тебе! Ты все еще пишешь тот фантастический роман?

— А в чем дело? — спрашиваю я осторожно.

— Если не пишешь, то начни писать! Не поддавайся никаким уговорам!

— Но ты же сам…

— То было тогда. Времена меняются, а с ними и наши взгляды! Послушай меня, не обращай ни на что внимания и немедленно принимайся за дело! Пиши научно-фантастический роман!

— Ты это серьезно говоришь?

— Нам нужны такие книги, в которых нашли бы отражение и беспредельные возможности человеческой воли и разума, и воплощение мечты в действительность, триумф максимальной смелости над максимальными препятствиями! Книги о солнечном коммунистическом будущем…

— Насколько я помню, — проговорил я, — прошлый раз ты советовал мне ничего не выдумывать и держаться, так сказать, за юбку нашей современности.

— Конечно, конечно, — сказал Франтишек поучительно. — Это основа, это базис. Но я установил, что социалистический реализм является садом, в котором можно выращивать и фантастические орхидеи. Приключенческая и фантастическая литература — это определенный жанр! Ты понимаешь? На фантастической основе могут возникнуть глубоко реалистические произведения! Возьми хотя бы «Путешествия Гулливера в страну великанов и в страну лилипутов», или «Шагреневую кожу» Бальзака, или «Войну с саламандрами» нашего Чапека, или же «Баню» Маяковского! Разве кому-нибудь мешает фосфоресцирующая женщина только потому, что это противоречит законам природы? Разве из-за этого нужно отвергнуть это замечательное произведение?