В стране контрастов - [35]

— Я приехал о двуконь. Теперь ты возьмешь одного коня, а я другого, так и поедем.

— У меня своих два коня, — сказал я.

— Ой ли? Ну, показывай.

Я показал.

— Ну, кони! Ну, кони! Ай, хороши! — повторял брат. — Ай, хороши!

Оседлал я Бегуна, навьючил Ворона и пошел за Кудлашкой. Хоть Кудлашка и поправилась, но все-таки заставить ее бежать 40 верст я не мог и потому посадил ее на Ворона.

Тронулись мы в путь. Какой Рахим статный и красивый! Это было после полудня, часа в четыре.

Мы въехали в ущелье, покрытое очень порядочным, хотя и сильно вырубленным лесом.

Рахим, желая показать мне, что его кони недурны, беспрестанно пускался вскачь, но я упорно отказывался от этого, говоря, что Ворон может уронить собаку.

Ехали мы не больше трех часов, постоянно поднимаясь в гору, и вот на площадке увидали аул.

— Это наш аул, — сказал мне брат.

Странное чувство охватило меня, тетя! Я с ужасом подумал: «А что, если отец прикажет мне остаться с ним? Если меня заставят жить их жизнью?» Но ведь я не могу уж жить так, как они.

Мы подъехали к большой красивой кибитке, у дверей которой сидел дряхлый старик, — наш дедушка, а около него стоял в пестром халате отец.

Отец, ни слова не сказав, обнял меня, похвалил коней и повел в палатку.

Из его первых же слов я понял, что он желал бы знать, что я намерен делать: останусь ли с ним, или поеду по белу свету счастья искать?

Я начал ему рассказывать, как счастливо живу с вами и что всю свою судьбу желаю отдать в ваши руки.

— Так ты ученый! — воскликнул отец с очевидной гордостью.

Отец свел меня в женскую половину, где у него было две жены. Живут они зажиточно. Ребятишек у нас в доме видимо-невидимо. Вечером мальчики собрались и хотели идти, но один из братишек моих, очень шустрый мальчишка, дернул меня, сказав:

— Али, пойдем с нами.

— Куда? — спросил я.

— В мечеть.

Оказывается, что ребятишки, да и парни имеют обыкновение ходить ночевать в мечеть, куда зимою они носят с собой поочередно топливо и превесело проводят там время. Утром они уходят, чтобы освободить мечеть к тому времени, как старики приходят на молитву. Чтобы доставить им удовольствие, я пошел с ними.

Женщины в ауле встают часа в четыре, и часа через два, через три, мы уселись все в кружок и принялись есть какой-то суп одной ложкой, которая переходила из рук в руки. Я объяснил отцу, что привык есть иначе, и показал ему свои дорожные ножик и вилку.

Отец очень умно заметил, что хорошие привычки приятно усваивать.

Уж сам не знаю, за что меня полюбили мои голые братишки и сестрички, они так за меня и цепляются и вследствие этого Кудлашке наступила не лафа, а просто масленица. За нею так ухаживают, что чудо. После обеда я стал ребятишкам рассказывать сказку о кошке и петушке, так весь юный голый аул сбежался меня слушать.

Сегодня, милая тетя, холода три халата, и потому моя голая команда преобразовалась и облачилась в рваные халаты.

— Ну, седлайте лошадей, да и поезжайте к невесте, — сказал отец.

Я испугался, думая, что он хочет женить меня, но оказалось, что женить он хочет не меня, а брата. Брат на два года моложе меня. Брат уж засылал сватов в соседний аул, и об уплате калыма, который вносится за невесту, условия уже кончены.

— Невеста-то тебе нравится? — спросил я у брата, когда мы пошли с ним в поле за конями.

— Нравится, я давно с ней сговорился.

Мы поехали с братом и в сопровождении еще двух дружек, совсем юношей.

Выехав из аула, я прошептал своему Бегуну:

— Скорей, Бегун, выручай.

Конь мой подхватил с места и понесся, как стрела. Таджики пустились за мною, но тотчас же увидели, что борьба им не под силу.

Ведь Бегун отдохнул, отъелся и, конечно, не ударил в грязь лицом.

— Знаешь, брат, пусти меня сесть на твоего коня и попробовать.

Мы пересели. Бегун сердито оглянулся, но я похлопал его по шее и успокоил. Брат был в восторге. Перед аулом, где жила невеста, мы снова пересели. За четверть версты от первых кибиток брат сошел с лошади, а мы, взяв ее, отправились в аул. Жених же остался в ожидании встречающих. Приехав в аул, мы подъехали к кибитке невесты и передали лошадь ее сестре, девочке лет 14, которой жених делает потом подарок за привязку лошади. Женщины и девицы аула, кроме невесты, ее сестер и матери, выехали навстречу брату и привезли угощение. При встрече все друг другу кланяются. После поклонов женщины садятся угощать жениха и, конечно, за все берут денежные или другие подарки. Поздно вечером брата повели в палатку отца невесты, но на пороге лежала палка, переступить через которую считается грехом; нам пришлось заплатить за то, чтобы ее убрали.

Только что он хотел подойти к невесте, как под ноги ему бросили аркан. Переступить через аркан тоже грех, и опять-таки брату пришлось откупиться. Этим препятствия, однако же, не кончились, потому что за платье его ухватилась зубами какая-то старуха и освободила его только после того, как получила подарок. Вообще и в этот день и в последующие жених платился за каждый свой шаг, не говоря уже о крупном взносе за свою невесту.

В то время, как жених вошел к невесте, девушки ставят жениху кибитку за четверть версты от аула, и мы дружки и все девушки ушли туда играть в разные игры и шумно и весело проиграли до утра. Утром мы все с женихом, или с молодым, во главе уехали к себе в аул. Это был первый приезд жениха.