В стране чудес - [20]

Несколько времени спустя наши друзья уже шли глухим лесом, по индийскому обычаю, гуськом, по узкой тропе, протоптанной слонами.

Андре был поражен видом чудесной растительности, окружавшей их со всех сторон, и в восторге громко делился с Мианой своими впечатлениями.

— Это пустяки! — воскликнул Миана, заметив, что Андре в изумлении остановился перед исполинской смоковницей, бесчисленные воздушные

корни которой, спускаясь на землю, придавали ей вид причудливого здания, — это пустяки, вот на моей родине ты увидишь такие деревья, в

сравнении с которыми эти лишь тонкие прутья.

— Я вижу, ты очень гордишься своей родиной, — засмеялся Андре. — Мы, значит, побываем и на твоей родине?

— Без сомнения. Впрочем, я не знаю, наверно, где я родился. Мне известно только, что мой

отец был нат и славился своею ловкостью в метании оружия. Хотя я был еще очень мал, но, как теперь, помню, с каким искусством он бросал и

ловил сабли и кинжалы. Наша лачужка находилась у самых ворот в Муссури, но мы редко бывали дома и большую часть года скитались по

ярмаркам. В то время, как отец мой показывал свои фокусы, мои сестры танцовали под музыку матери, игравшей на тамтаме. Едва мне минуло

два года, мне дали обезьяну, с которой я не мало потешил народ. Однажды мы отправились на знаменитую ярмарку в Гардвар. Там воды Ганга

обладают целебной силой. В том году в Гардваре собралось более двух сот тысяч человек, жаждущих исцеления, несметные толпы народы тесни-

лись в этой узкой речной долине. Мой отец был очень доволен, потому что дела наши шли прекрасно. Вдруг там разразилась холера, и в несколько дней от нее погибла половина всего народа, в том числе все мои родные.

— Да, 1848 год был ужасен, — заметил Мали.— В одном Гардваре умерло от холеры около 100.000 человек, а затем этот страшный бич распространился по всей Индии и в течение трех месяцев унес три миллиона жертв.

— Помню, — заметил Андре, — отец рассказывал мне, что эта болезнь распространилась даже по всей Европе и произвела там также страшные

опустошения.

— Я осиротел шести лет, — продолжал рассказывать Миана. — Никто не обращал на меня внимания, и я наверно погиб бы от голода и страха, если

бы надо мной не сжалился добрый человек. Заметив, что я одиноко блуждаю по долине, он расспросил меня, узнал о моем несчастии и увел меня с со-

бою. То был Мали, который с тех пор, как отец, постоянно заботится обо мне.

— Мали! Мали! — воскликнул Андре, пожимая старику руку. — Как же ты мог нам в Гандапуре сказать, что ты прожил век свой, не сделав никому добра!

— Дети мои, — сказал старый заклинатель, тронутый словами юношей, но желавший из скромности переменить разговор, — выслушайте мой совет. Если кто-нибудь из вас заблудится в этих темных лесах, что весьма возможно, — то помните,

что вам следует итти на северо-запад, чтобы выбраться из них. Каждый из вас имеет при себе запасы, значит, может продержаться некоторое

время без посторонней помощи.

Путники подвигались вперед с большим трудом. Они нередко встречали непреодолимые препятствия и вынуждены были возвращаться далеко

назад, чтобы иным путем пробраться вперед в том же направлении. Иногда им приходилось по самые колени ступать по жидкой грязи, при чем

Андре не раз содрогался при виде отвратительных насекомых, кишевших около его голых ног.

За час до заката Мали подал знак остановиться.

— Теперь нам придется итти только днем, во время зноя, — сказал он, — в это время не так опасны дикие звери, тогда как ночью, после заката солнца, мы не могли бы ступить шагу по этому дремучему лесу. Для ночлега мы должны выбирать высокие деревья — это предохранит нас от укуса ядовитых змей, но не от пантер, которые легко взбираются на любую высоту. Чтобы

обеспечить себя от пантер, мы должны развести у дерева костер и поддерживать его всю ночь.

Мали выбрал для ночлега огромное фиговое дерево, близ свежего ручья, журчавшего на краю небольшой поляны. Юноши развели костер у под-

ножия дерева и собрали кучу хвороста про запас, утолив голод скромным ужином, путники взобрались на дерево и расположились отдыхать на

толстых сучьях. Едва успели они кончить все приготовления, как солнце скрылось за горизонтом, и весь лес мгновенно погрузился в мрак,

заставивший тотчас умолкнуть крикливых попугаев.

Первые часы ночи прошли спокойно. Костер ярко пылал, и ничто не нарушало тишины леса.

Вдруг из глубины леса раздался страшный рев, в ответ на который тотчас со всех сторон послышался такой же дикий рев. Андре приподнялся,

с ужасом прислушиваясь к адскому концерту, с которым слились резкие крики испуганных павлинов.

— Тигры охотятся, — заметил Миана, также проснувшийся от рева. — Должно быть, они напали на след большого животного и собираются сообща овладеть жертвой.

— Разве тигры охотятся сообща? — спросил Андре.

— Обыкновенно они охотятся в одиночку, — ответил Миана, — а иногда и целой семьей. При недостатке добычи они сообща нападают на больших зверей, которых не могут одолеть в одиночку.

— Таким образом тигры, — заметил Мали, — эти трусливые животные, побеждают не только слона, но и носорога.

Тигры с ревом приближались к поляне. Повидимому, борьба уже началась, потому что с бешеным воем тигров сливались глухое рычание и