В сторону южную - [9]

За окном все чаще мелькали дома с освещенными окнами, поезд пошел медленней. Загудело внизу пустотой. Река только угадывалась по длинным отражениям огней, невидимых причалов и буксиров.

— Вам где забронировали номер? — Он складывал в прозрачный мешок оставшиеся бутерброды, повертел в руках яблоко, подумал и тоже отправил вслед за бутербродами.

«Он и не мыслит иначе, не представляет приезда без забронированного номера. Не стану разочаровывать. В каждом городе наверняка есть гостиница с названием этого города».

— В гостинице «Киев», — небрежно сказала Оксана.

Он почему-то удивленно посмотрел на нее.

«Неужели нет гостиницы с таким названием?! — испугалась Оксана. — Вот глупо получается. А впрочем, какая разница. Глупее уже и быть не может. Встретились двое людей, которые еще так недавно, каких-нибудь десять лет назад, любили друг друга, и он не узнал ее. Да и она, наверное, не узнала бы, не сядь он в поезд именно на этой станции».

— Что вас так удивило? Это плохая гостиница? — Скрывая смущение, она начала рыться в сумке.

— Наоборот. Очень хорошая, и нам по дороге будет. Я вас подвезу.

— Нет, нет, спасибо, — торопливо поблагодарила Оксана, — меня будут встречать.

— Знакомые есть в Киеве? — неуместно поинтересовался он.

— Нет. Здесь коллеги мои, тоже в командировке, — Оксана успокоилась, посмотрела насмешливо поверх пудреницы и, натолкнувшись на его странный взгляд, отвела глаза.

Он смотрел на нее так, будто стеклянная перегородка разделяла их, и она, Оксана, подопытным животным находилась за этой перегородкой.

«Кто же из нас был экспериментатором? — первый раз пришла мысль. — Но кто бы ни был — эксперимент окончен И слава богу!»

Попрощались на перроне, среди вокзальной сутолоки. Попрощались наспех, без сожаления, будто торопились скорее положить конец ненужному этому знакомству.

Но как только, проводив взглядом его возвышающуюся над спешащими людьми, неторопливо вышагивающую огромную фигуру, Оксана осталась одна у вагона, чувство одиночества и неприкаянности неожиданно снова вернулось к ней.

Минуты тягостного, унизительного ожидания казались бесконечными. Уже разошлись по вагонам, перекликаясь нараспев, женщины с ведрами и вениками, уже проводница с кокетливо пришпиленным к высокой прическе крохотным беретиком, с накрашенными губами торопливо простучала каблучками мимо Оксаны, не заметив ее, и скрылась в кафельном больничном тоннельчике подземного перехода, а человек, позвавший Оксану сюда и обещавший встретить, появлялся.

«Ну что ж, так мне и надо, — со злорадной горечью утешила она себя, — видела ведь «цыганскую ненадежность», и все ж». Что «все ж» — определить не смогла, подняла дорожный саквояж и пошла к входу в тоннель, где, полная надежд и оживления, исчезла пять минут назад проводница.

Когда шла к тоннелю, показалось, что в стеклянном узком коридоре перехода, перекинутого над путями, стоит, прильнув к стеклу, вглядываясь вниз, в пустынный перрон, Павел. Но, войдя в переход, увидела, что он безлюден.

— Далеко до аэродрома? — сухо спросила у таксиста, захлопнув дверцу.

— Улететь хотите? — поинтересовался он, осторожно выбираясь из толчеи привокзальной площади.

— Нет, просто так прокатиться, — раздраженно ответила Оксана, наблюдая, как от края тротуара вслед за ними от освещенного подъезда вокзала отъехала лоснящаяся черным лаком новая черная «Волга». Человек в меховой шапке, сидящий рядом с шофером, был похож на Павла.

«Уже галлюцинации, — усмехнулась Оксана, — везде он тебе мерещится».

Она отвернулась от бокового окна, села прямо, глядя вперед.

Таксист поглядывал на нее коротко, с интересом.

— Если у вас действительно такое желание имеется, чтобы прокатиться, — я готов. Семь рублей — и все удовольствие, — небрежно заметил он, аккуратно вписывая машину в плавный изгиб поворота.

— Аэропорт так далеко? — удивилась Оксана.

— Три пятьдесят туда, столько же обратно, — таксист повернулся к ней, блеснул в улыбке золотой зуб.

— А почему — обратно? — Оксана забеспокоилась.

— Сегодня ни один самолет не улетел, я час как оттуда — туман. Да это, по-моему, и ехать в Борисполь не надо, чтобы заметить.

Только сейчас Оксана почувствовала, что стекло окна с ее стороны опущено до конца, но воздух, касающийся лица, был влажен и тепел. Мягко сквозь белую завесу светились фонари широкой многолюдной улицы, справа, словно покачиваясь на волнах тумана, проплыло высокое здание на горе.

— Гостиница «Москва», — кивнул назад шофер. — Первый раз в Киеве?

— Первый, — занятая своими мыслями, рассеянно ответила Оксана.

— Лучший в мире город, — гордо сказал шофер, поворачивая на другую, более темную улицу, и, быстрым взглядом проверив, не смеется ли Оксана, объяснил: — Это не я один так считаю. Анатоль Франс сказал, что самые красивые города в мире Ленинград, Киев, Стокгольм и Нагасаки, а он уж повидал.

«Что же делать? Действительно туман. Зачем тогда ехать в аэропорт? А куда? Надо устроиться в гостинице. Переночую. Утром город посмотрю. Кажется, Анатоль Франс прав. Город удивительный», — думала Оксана, глядя на старые деревья вдоль улицы, ощущая на лице свежий и влажный, как дыхание огромного спящего здорового существа, воздух.