В стиле «фьюжн» - [2]

— Их можно оправдать с моральной точки зрения.

— Вы не ошиблись дверью?

— Нет, вы именно тот человек, который мне нужен!

— И почему вы пришли к такому… э-э-э… странному выводу?

Сухоруков не спеша полез в черную кожаную папку, принесенную с собой. Он достал оттуда яркий глянцевый журнал и, наклонившись вперед, аккуратно положил его на край стола. Это было специализированное издание, посвященное новинкам дизайна и архитектуры.

Чернову не надо было открывать журнал. Ему и так было известно, что в этом номере с 38-й по 43-ю страницу опубликована статья с добрым десятком фотографий о только что открывшемся ресторане, оформление которого разрабатывал и осуществлял именно он. Все получилось довольно необычно: стиль хай-тек был совмещен с обстановкой русской избы начала прошлого века. Не случайно о новом ресторане написали многие издания и он мгновенно стал популярен у посетителей.

Один журналист даже назвал эту работу «удачной попыткой найти новый русский стиль», утерянный за годы существования коммунистического режима. По его мнению, в стране отсутствуют устойчивые традиции быта, ведь нельзя же считать таковыми стенку, диван и два кресла, стоявшие в каждой советской квартире. И вместо того чтобы сейчас копировать классический английский, итальянский, французский стили в мебели, в дизайне жилищ, надо создавать собственный. Конечно, глупо было бы просто дублировать русский лубок, в этом случае получится чистая бутафория. Но заслуга Чернова как раз в том, что «вместе с балясинами, колонками, ложками, полотенцами, самоварами, традиционным орнаментом он перенес в новый интерьер и чувственность русского народа, хорошо применяя при этом новую фактуру материалов, новые технологии».

Такому заковыристому объяснению Федор немало подивился. Он и не подозревал, что создал эпохальную вещь, так как больше хотел потрафить дурному вкусу заказчика и выбить из него побольше денег.

— Вам понравилась моя работа? — поинтересовался Федор у Сухорукова.

— Нет. Но это, опять же, не имеет никакого значения, — его прямота подкупала. — Для меня важнее другое: чтобы решиться на подобные эксперименты, на такое смешение стилей, надо быть в какой-то степени авантюристом. Более того, необходимо не только уметь сделать что-то необычное, но и убедить окружающих, что это хорошо. Человек такого склада мне как раз и нужен.

Теперь он явно перешел границы допустимого, и Чернов не собирался терпеть хамства.

— Засуньте ваш анализ моих работ себе в одно место! Что конкретно вы от меня хотите?! — грубовато бросил он. — У меня мало времени.

— Я как раз перехожу к главному, — ничуть не смутился гость. — Дело в том, что мой шеф, оставаясь по сути пошлым торгашом, страстно мечтает сменить свой имидж. Он хочет стать своим среди представителей российской элиты или, проще, в светской тусовке, и поэтому не жалеет денег, чтобы чем-то выделиться, ликвидировать пробелы в образовании, набраться хороших манер, новых знаний в области искусства. Его восхищают всяческие шарлатаны… речь, конечно, не о присутствующих, — оговорился Сухоруков, — и Кисин готов платить им миллионы. Фактически он дикарь, которого можно привести в экстаз стеклянными бусами. Хотя, конечно, покупает он и стоящие вещи. Примерно год назад он приобрел на аукционе двух бронзовых танцовщиц Эдгара Дега. Вы, безусловно, знаете, что Дега не только писал картины, но и серьезно увлекался скульптурой?

— Безусловно.

— Простите… В общем, эти танцовщицы обошлись Кисину в два миллиона долларов! Недурно, да?! Теперь он носится с идеей перестроить гостиную в загородном доме, а может, и весь первый этаж, чтобы как-то поэффектнее представить статуэтки. Все его гости должны видеть, какой он эстет… В связи с этим шеф попросил меня подобрать человека, способного выполнить подобные работы, сделать что-то необычное. Мне за это он ничего не заплатит, но дизайнеру, которого я порекомендую, отвалит любые деньги. Но тот должен его охмурить. Вам это по силам. Естественно, с моей помощью. Я знаю, за какие ниточки подергать, чтобы шеф согласился. Вот, собственно говоря, и все.

Предложение и в самом деле было предельно ясным. Во всяком случае, Федор уже давно понял, чего хочет его самоуверенный собеседник.

— Значит, я должен буду заломить непомерную цену за свою работу, а потом поделиться с вами? — спросил он не столько для уточнения, сколько для того, чтобы потянуть время.

Честно говоря, его не очень беспокоил моральный аспект. Он всегда выкручивал руки клиентам. Вообще, оценка работы дизайнера — вещь относительная. Как в любой творческой профессии, здесь многое зависит от имени, степени популярности. Но в то же время в планах незваного визитера имелся неприятный душок, и если эта история когда-нибудь всплывет, да еще будет раскручена журналистами, то могут возникнуть неприятности.

— Да, — без тени смущения подтвердил молодой человек, — мы вытрясем из моего шефа кругленькую сумму, а потом по-братски разделим ее. Для вас это будет проще простого. Главное — больше смелости и нахальства. К тому же вы не только заработаете, но и сделаете благое дело: покараете скрягу за все то зло, которое он доставил окружающим. Человеческая мерзость должна быть наказуема!