В Ставке Верховного Главнокомандующего - [79]

Тогда я решил, не ожидая ответа от Керенского, послать этот вызов за его подписью.

Тут у меня возникло сомнение, захочет ли передать вызов телеграфист, который ведь знал, что согласие на него не получено еще от Керенского, и который мог поэтому счесть этот вызов «контрреволюционным» деянием с моей стороны.

Раньше, до революции, такой вопрос не мог бы и возникнуть, ибо, конечно, телеграфист не посмел бы не выполнить приказания начальника одного из управлений штаба; но теперь приходилось считаться с его «воззрениями», тем более что именно телеграфисты, фельдшера, приказчики и тому подобные полуинтеллигенты составляли главный контингент советов солдатских и рабочих депутатов и всевозможных исполнительных комитетов.

Однако всё обошлось благополучно: вызов был передан, и матросская толпа убралась с флагманского корабля, а через несколько часов в Севастополе был получен вызов, за подписью Временного правительства, адмирала Колчака в Петроград, куда он в тот же вечер и выехал, чтобы в Севастополь больше не возвращаться.

После его ухода с поста командующего флотом мы потеряли господство на Черном море, и неприятельские суда, которые за всё время его командования ни разу не появлялись на Черном море, начали беспрепятственно на нем плавать и оперировать.

* * *

После того как немецкое командование убедилось в том, что наша армия потеряла свою боеспособность, началась ранней весной массовая перевозка немецких войск с нашего фронта на Запад, где подготовлялось генеральное наступление против наших союзников.

Крайне встревоженные этим, наши союзники требовали от Временного правительства через посредство своих социалистов, участников, так же, как и наши социалисты, 2-го Интернационала, немедленного принятия решительных мер, чтобы остановить переброску немецких войск на Запад.

Керенский, глава наших социалистов, не намеревался — надо отдать ему справедливость — уклониться от исполнения нами наших союзных обязательств и, стремясь елико возможно охранить честь России, хотел удовлетворить требования союзников.

Поэтому было решено предпринять издавна уже подготовленный прорыв на Юго-Западном фронте.

Керенский несколько раз ездил на тот участок фронта, где должен был этот прорыв осуществлен, и «уговаривал» назначенные для этой операции войсковые части, мужественно исполнить свой воинский долг.

Операция прорыва была предпринята в начале июля месяца в присутствии Керенского, и благодаря замечательной артиллерийской и инженерной подготовке, а также и благодаря значительной потере боеспособности австрийских войск фронт был пробит на широком участке, с которого австрийцы, не выдержав страшной артиллерийской бомбардировки, попросту бежали, так что наши войска беспрепятственно проникли в глубину их расположения на несколько верст, оставив далеко за собой всю укрепленную полосу австрийского фронта и выйдя в глубокий тыл всей системы обороны австрийцев в Галиции.

Полное поражение австрийцев было неизбежно, тем более что немцы до такой степени ослабили свой фронт в России перевозками на Запад, что никакой помощи им оказать не могли.

Но тут наши войска остановились, начали «митинговать» и, ссылаясь на большевистский лозунг «война без аннексий и контрибуций», категорически отказались идти дальше. И как ни старался Керенский и другие бывшие с ним социалисты сдвинуть их с места, им это не удалось.

Таким образом позорно пропал чрезвычайно благоприятный случай победоносно закончить войну, а австрийцы были спасены от неминуемого поражения.

Тут-то, с одной стороны, стало ясно, как близки были мы, не будь революции, к победе, а с другой стороны, тут же творцы революции воочию убедились, в какое позорное состояние привели их деяния нашу армию.

Тогда-то Временное правительство, убедившись, что путем «уговаривания» нельзя командовать войсками, вынесло решение о необходимости восстановить в войсках дисциплину и с этой целью назначило Верховным Главнокомандующим особо отличившегося на войне генерала Л.Г. Корнилова.

Глава II. Попытка восстановить боеспособность армии. Генерал Л.Г. Корнилов

После своего вступления в должность Верховного Главнокомандующего генерал Корнилов первым делом занялся разработкой проекта мероприятий для восстановления дисциплины и боеспособности в войсках. Этот проект он намеревался лично доложить Временному правительству для получения его одобрения. В связи с этим он сообщил Временному правительству о своем желании, чтобы оно посвятило заслушанию его доклада отдельное заседание.

Получив на это согласие, он выехал из Ставки в Петроград на это памятное заседание, в сопровождении генерал-квартирмейстера и автора настоящих воспоминаний, как начальников оперативных управлений армии и флота Штаба Верховного Главнокомандующего.

Заседание происходило в Малахитовом зале Зимнего дворца. Все внутренние помещения дворца производили тягостное впечатление: полы не были подметены, вся обстановка была в чехлах, покрытых пылью, повсюду было видно полное запустение.

В Малахитовом зале стоял большой стол «покоем», покрытый зеленой скатертью, во главе которого занял место Керенский, а по левую его руку сел генерал Корнилов. Мы оба с генерал-квартирмейстером сели за малый стол, внутри «покоя», лицом к Керенскому и генералу Корнилову. Вокруг большого стола сидели многочисленные члены Временного правительства, состоявшего к тому времени почти исключительно из представителей левых социалистических партий.