В ставке Гитлера - [2]

Эта книга посвящена всем, кто жил и работал со мной в ставке ОКВ.

Вальтер Варлимонт

Часть первая Предыстория

Когда разразилась Вторая мировая война, в Германии не было утвержденного законом центра, способного осуществлять общее руководство военными действиями. 1 сентября 1939 года по воле одного-единственного человека, возглавившего германский рейх и грубо поправшего всю оппозицию и все теплившиеся до последней минуты надежды на мир, была развязана война. Вечером того же дня в зимнем саду старой рейхсканцелярии неожиданно собрали одетых в различную форму офицеров, а также ответственных гражданских чиновников, с тем чтобы они прослушали доклад о текущей обстановке. Как полковника штаба оперативного руководства[2] ОКВ, меня вызвали прочитать этот доклад. Сцена настолько напоминала декорации лагеря Валленштейна[3], что у меня даже перехватило дыхание. Я не слишком далеко продвинулся со своим выступлением. Гитлера интересовало в основном, на сколько километров углубилась армия за границы Польши, и эту информацию тут же выдали хорошо поставленными голосами его славные трудолюбивые помощники. Геринг считал, что благодаря донесениям «своих» ВВС он информирован гораздо лучше, чем кто бы то ни было; во всяком случае, он был выше всякой штабной работы и презрительно относился к директиве № 1 по ведению войны, только что выпущенной ОКВ. Хотя под ней и стояла подпись Гитлера, Геринг отреагировал на этот документ памятной репликой: «И что я должен делать с этой макулатурой? Все это мне давно известно». Визитеры и дежурные офицеры входили и уходили. Я незаметно ускользнул и был чрезвычайно разочарован контрастом между серьезностью момента и таким поведением собравшихся.

Я был старшим офицером оперативного штаба Кейтеля с осени 1938 года. На следующий день он вызвал меня и сказал, что Гитлер предложил наблюдать за кампанией на границе с Польшей из своего поезда, так называемого специального состава фюрера. Однако в нем оказалось лишь одно свободное место для старшего офицера ОКВ, поэтому встал вопрос, кому это место предоставить – мне или генерал-майору Йодлю, который вернулся в качестве начальника штаба оперативного руководства ОКВ[4]. Не колеблясь ни секунды, я посоветовал ехать Йодлю; к тому времени меня весьма угнетали некоторые новые свидетельства о гитлеровских методах ведения военных действий, да и в любом случае у Йодля было преимущественное право занять это место. Поэтому 3 сентября спецпоезд фюрера отправился в туманном восточном направлении к неопределенному пункту назначения. Заполнен он был в основном так называемым личным окружением, в котором военных лиц было гораздо меньше, чем гражданских. В ходе Польской кампании этот состав присвоил себе название «ставка фюрера». Фактически такое название было абсолютно неправильным, так как у находившихся в нем великих «умников» не имелось даже элементарных средств, чтобы командовать войсками. Настоящий оперативный штаб оставался в Берлине.

Возникает вопрос: как могла возникнуть такая неорганизованность и по каким причинам? Чтобы ответить на него, я должен кратко рассказать о тех проблемах, связанных в течение некоторого времени с так называемым высшим командованием вермахта, проблемах, которым суждено было впоследствии оказывать все большее, а на самом деле решающее влияние на характер и действия германского Верховного главнокомандования до самого конца войны.

Схема 1

СТРУКТУРА ВЫСШЕГО КОМАНДОВАНИЯ ВЕРМАХТА

На момент начала войны – по видам вооруженных сил[5]

Глава 1 Высший аппарат вермахта

Главнокомандующий и его штаб

Когда в 1933 году генерал (позднее фельдмаршал) Бломберг был назначен военным министром, он номинально был и главнокомандующим вермахта. Хотя при Веймарской республике все военные министры обладали аналогичными прерогативами и властью, Бломберг отличался от них тем, что поставил перед собой задачу идти по пути централизации управления и поэтому решил, что главное – создать сильное главнокомандование. Когда в марте 1935 года было объявлено, что Германия «вновь обрела свободу действий» в вопросах обороны, Бломберг стал военным министром и главнокомандующим вермахта и был уверен, что новая структура командования должна отражать его истинный смысл и полномочия. В его руках была власть над армией, флотом и воздушными силами, и он поставил перед собой задачу создать структуру объединенного командования всеми видами вооруженных сил вермахта по образцу централизованной системы власти в самом рейхе. Он считал, что сам должен нести ответственность за координацию руководства не только военными операциями, но и другими средствами тотальной войны[6], такими, как военная пропаганда и экономическая война и даже гражданская оборона во всех гражданских учреждениях[7].

Такая жесткая схема организации военного командования, построенная до самой его верхушки с безупречной логикой, привела к тому, что Германия того времени ввела систему, которую не пыталась выстроить ни одна из великих военных держав, и, следует сразу же добавить, ни одна из них не последовала германскому примеру. Еще более показательным является тот факт, что никто, даже в самих военных кругах, не рассматривал новую структуру командования как допустимое или даже необходимое зло. Генерал Бек считал образцом эффективности французское главнокомандование 1940 года. Для решения проблемы объединенного руководства англосаксонские державы решили поднять на один уровень главнокомандующих сухопутными, военно-морскими и военно-воздушными силами под председательством того, кто был первым среди равных.