В смертельном бою - [24]
Бахчисарай лежал к востоку от этой дороги, искусно разместившись в живописной долине. Это была старая столица крымских татар, и здесь находился ханский дворец со стройными минаретами и деревянными арками, украшенными богатой резьбой. Бахчисарай знаменит 127 своими фонтанами, которые, хотя и полуразрушенные, не утратили восточного досоветского великолепия. На городском базаре нам встречались торговцы, обменивавшие и продававшие товары, которые у нас считаются отбросами.
Когда до нас дошла весть, что скоро нас снимут с передовой, мы быстро отправили своих водителей на поиски подходящего жилья в районе отдыха. Они подыскали небольшой татарский дом с маленькой верандой, со вкусом украшенной резьбой по дереву. В доме было две жилые комнаты, скудно обставленные мебелью. Вдоль стен стояли низкие скамьи, на которых можно было и сидеть, и спать. Нам дали большой медный чан для купания — давно забытой нами роскоши.
Две согбенные морщинистые татарки принялись хлопотать, готовя для нас горячую воду. Несмотря на наши протесты, они настояли на том, чтобы мы сбросили со своих худых тел покрывшуюся коркой грязи потертую униформу, а затем стали старательно соскребать с наших тел слои грязи. В конце концов мы с расслабленными улыбками покорились этому очищению, после чего сбрили щетину с подбородков.
С обитателями этого дома у нас быстро сложились дружеские отношения, и мы меняли у них хлеб и сахарин на табак и свежие овощи. Они ясно дали нам понять, что татарский народ никогда не был другом Советов и что они глубоко возмущены «русификацией» Крыма, в результате которой они стали меньшинством с незавидным общественным положением.
В доме было несколько женщин и детей, а также старик, который редко разговаривал. Вероятно, всех молодых мужчин призвали в Советскую армию во время ее отхода. На скамье все время сидела старуха неопределенного возраста, похожая на мумию, с трубкой в беззубом рту. Единственный раз я увидел, как ее круглое лицо тронула улыбка, когда перед самым Рождеством родился ребенок. Тогда старуха ожила и принялась ковылять взад-вперед, ухаживая за молодой матерью и новорожденным.
За несколько дней до этого беременную женщину заботливо привели в дом, а теперь мы узнали о рождении младенца по его первым крикам в соседней комнате. После этого один из наших медиков дал им чистые бинты, а мы подарили молодой матери несколько конфет.
Так солдаты и русские женщины отмечали рождение новой жизни, а в нескольких километрах отсюда во всю мощь работал деструктивный механизм современной войны, и грохот разрывов эхом проносился по этой пологой местности.
Весь день нас приветствовали крики мусульманского имама, и пять раз в сутки с минарета мечети слышался его поющий голос, призывающий последователей ислама на молитву от восхода солнца до заката.
Во время подвоза к нам грузов в ходе боев за Мекензи двум нашим тыловикам из колонны снабжения удалось перебраться через крутые, кишащие партизанами горы Яйла и достичь прибрежной дороги возле Ялты. С чутьем голодных шакалов они тут же обнаружили русский продовольственный склад. Рядом с бочками квашеной капусты и яблочного пюре находился огромный винный склад. Его опечатали и передали под охрану румынских солдат, под командованием сурового немецкого офицера-интенданта.
Двое наших солдат выпрашивали разрешение взять с собой что-нибудь со склада, но их просьбы и жалобные рассказы о голоде, холоде и жажде на передовой не смягчили сердце офицера-интенданта. И тогда эти двое решили сыграть на симпатии румын и с полевой осветительной лампой и сигаретами отыскали охранника, который пошел им навстречу и ночью помог загрузить на машину несколько бочонков.
Ротный фельдфебель-интендант сделал нам сюрприз — три больших деревянных бочонка крымского вина приехали на самом верху кузова его грузовика. Услышав, что нам можно попробовать вина из бочонков, мы выпили бесценную темно-красную жидкость из жестянок, взятых из столовой, и полевых фляг, напевая при этом «Мельницы долины Шварцвальда». К нашему репертуару позже добавились несколько непристойных песенок, какие солдаты пели с сотворения мира, и, в конце концов, мы опустошили наши помятые сосуды.
Водители придумали хитрую систему транспортировки вина, использовав кусок топливного шланга, который протянули от бочонков через открытое окно прямо к нашему жилью, куда оно поступало не замеченным нашими ротными шпионами. И мы без помех всю ночь пили сладкое крымское вино в лучших традициях Петра Великого и императрицы Екатерины.
На следующий день в ротной канцелярии был подготовлен наградной документ за боевые заслуги, а в обосновании награды было написано и подтверждено: за получение важного военного материала — вина.
Вернулся наш раненый ротный командир. Строгий, но объективный, он всегда командовал ротой с примерной справедливостью, никогда не требуя от солдат того, чего не мог или не сделал бы сам. В полевом госпитале в Бахчисарае ему, ампутировав несколько поврежденных пальцев, подлечили изуродованные руки. С забинтованными руками он обошел ротную казарму, поздоровался с солдатами и поинтересовался их проблемами. Несмотря на раны, из-за которых ему могли бы дать отпуск для выздоровления, он остался на фронте со своей ротой. Санитар Алоиз помогал ему умываться и бриться.
