– Что с тобой?
– Плохо мне, – честно признался я. – Я действительно ничего не знаю, и меня уже два дня пытаются то убить, то запугать. И постоянно про эту Систему говорят. Сил нет уже.
Видимо, уж очень искренними показались Кате мои слова, во всяком случае, она надо мной сжалилась.
– Ладно, только без подробностей, а то самой тошно.
– Да хоть что-то расскажи!
– У тебя в голове стоит чип, и у меня, и у большинства людей на земле. Этот чип вживлён в нервную систему, там всё очень хитро, технологии я не знаю…
– Погоди! – перебил я её. – Это как чип вживлён? Что-то я не помню, чтобы в меня что-то вживляли!
– Да? А ты много помнишь из того, что с тобой в роддоме делали?
– Но у меня никаких шрамов на голове нет и не было!
– Ты думаешь, тебе башку вскрывали, что ли? Внутривенная инъекция и пошёл чип по кровотоку, как до мозга дошёл там и закрепился.
– А как он там закрепляется?
– Спроси чего-нибудь полегче! Я откуда знаю? Как-то крепится, к мозгу подключается. Там наноразмеры. У чипа всех задач-то: сливать в Систему инфу о тебе, да давать тебе инфу от Системы, если, конечно, у тебя доступ есть. На самом чипе нет никакой информации. Вся инфа о каждом чипованном жителе Земли хранится в Системе.
– А как Система эту информацию получает-сливает?
– Мобильные сети, вайфай.
Я усмехнулся, вспомнив, что давно обратил внимание на повсеместное присутствие сетей вайфай: где надо и где не надо. Теперь стало понятно для чего.
– И как давно эта хрень происходит?
– С девяносто пятого года.
– А кто раньше родился, те без чипа?
– Почти все с чипами. С девяносто пятого по двухтысячный отчиповали девяносто процентов населения. Тех, кто в теме – открыто, а остальной народ через разные программы, в основном через вакцинации.
– А многие в теме?
– Каждый двадцатый.
– Это же до фига! И все молчат? Никто об этом не рассказывает?
– Есть те, кто рассказывает, но им всем дорога сразу на Точку Ч. Короче, не задавай глупых вопросов, а то ничего рассказывать не буду больше. Как я уже сказала, вся информация со всех людей в мире поступает в единый центр, там обрабатывается, хранится и изучается. У каждого из нас там есть свой файл со всеми логами, за всю его жизнь с момента чипования. Контролирует это всё одна программа, вот собственно её и называют Системой. Это такой всемогущий искин. В более обобщённом понимании, Система – это всё, что с этой программой связано. Как-то так.
Я сидел на нарах и пытался осознать услышанное. Конечно, за эти два дня я научился ничему не удивляться, но тут не удивиться было невозможно.
«Это же грёбаная матрица! — мысли стучали по темечку изнутри уже не перфоратором, а отбойным молотком. — Я с самого рождения живу в матрице! И даже не подозревал об этом, пока не залез в трансформаторную будку!»
– Матрица… — еле слышно прошептал я, переполняемый эмоциями.
– Какая ещё матрица? Всё до боли реально. Просто всё под контролем.
– Да я в шоке, вообще!
— Я когда узнала, тоже в шоке была, со временем привыкнешь. Хотя… — Катя осеклась. – Времени у тебя, как и у меня, максимум дня два. До Точки.
— А там всё, – передразнил я её. – Помню.
— Я не понимаю, чему ты радуешься? — удивилась Катя.
– Да ничему, нервное это. Скажи, если эта хрень мировая, то кто там рулит? Кто там главный?
Но ответа на свой вопрос я не получил, так как в этот момент дверь камеры открылась. Мы повернулись ко входу. На пороге стояли четверо конвоиров.
— Котова, Седов! На выход по одному! Быстро! — произнёс один из них.Я вежливо позволил даме первой покинуть камеру, вышел следом, и нас повели по коридору.
А через пять минут мы уже ехали в чёрном микроавтобусе. Неизвестно куда и неизвестно зачем. Хотя догадки были, и не очень хорошие. В салоне с нами сидел один охранник, а второй был за рулём. Мне стало интересно, было так положено или просто в этот день водитель на работу не вышел?
Надо сказать, обращались с нами не как с уголовниками: наручники не надевали, в спину не толкали. Вежливо проводили к микроавтобусу, позволили сесть, как мы хотим, и, вообще, охранник, казалось, не обращал на нас внимания. Он сидел в углу салона смотрел почти всё время в мобильный и лишь изредка поглядывал на нас. С его молчаливого согласия я развалился на двойном сидении.
Сильный боковой удар и ужасный грохот были настолько неожиданными и пугающими, что я невольно закричал. Снаружи послышалась короткая автоматная очередь, я заметил, как окрасилась красным кабина водителя. Охранник, находившийся в салоне, спешно доставал выпавший от удара и завалившийся под сиденье напротив автомат. Мы с Катей сидели, от ужаса не смея пошевелиться.
Всё произошло за считаные секунды: несколько выстрелов в боковую дверь микроавтобуса, распахивание её настежь, рывок охранника, едва доставшего автомат из-под сидения, несколько ярких вспышек, оглушающий звук выстрелов и неприятный запах пороха. Охранник, шатаясь, попытался выстрелить в ответ, но его очередь была слишком коротка и ударила в пол. Он упал и затих, а салон микроавтобуса осветил яркий луч мощного фонаря.
-- Есть тут шакалы живые? – послышался неприятный нервный голос.
– Нет! – неожиданно быстро среагировала Катя.
