В школе юных скаутов. Поиски клада - [16]

– Почти все готово, – крикнул Генка сверху. – Осталось только рубероидом покрыть.

Генка встал на доску и прошел от одного конца крыши до другого. Сооружение стояло крепко.

– Не провались смотри, – предостерег Витька с земли.

– Моя работа переживет века! – Генка самоуверенно попрыгал на доске, перескочил на другую, снова попрыгал. – Жмуркин, иди ко мне!

– У меня же высотобоязнь, – пожаловался осторожный Жмуркин. – Я на лестницу-то с трудом взбираюсь – голова кружится…

– Так и скажи, что трусишь.

– Не трушу, но разумно опасаюсь.

– Вить, – Генка перестал прыгать. – Подавай рубероид и вон те тонкие рейки.

Витька взял штуку маслянистого, пахнущего резиной рубероида и с трудом подкинул наверх Генке. Затем подал пару реек. Генка раскатал рулон поперек крыши, прижал двумя рейками, прибил гвоздями. Витька подал второй рулон. Жмуркин помогал, выравнивая рубероид по краям крыши и подрезая его ножом.

– Чувствую себя так, будто на самом деле в жизни построил двадцать три столовых и восемнадцать коровников, – сказал Генка, когда на крышу лег последний, восьмой рулон.

– Смотри, – Витька спускался по лестнице вниз, – еще увлечешься…

– А что, – Генка разбежался по крыше и сиганул в кучу песка. – И увлекусь. В газету объявление подам – строю дачи, свинарники, парники, рою колодцы…

– Кстати, о рытье, – напомнил Жмуркин. – Солнце уже почти село, а мы еще ничего не накопали. Даже не начинали.

– Надо подождать, пока сядет окончательно, – Генка шагал вокруг столовой и с удовольствием ее рассматривал. – Тогда будет наверняка, тогда никто нас не увидит…

– Нас-то, конечно, никто не увидит, – резонно заметил Витька. – Но и мы ничего не увидим. Фонари у нас – в палатке, комбинезоны – в палатке, лопаты – тоже. Все в палатке. Надо за этим идти. И ужин. Если мы не поужинаем, то точно ничего не накопаем…

– Верно, – Генка в сердцах воткнул топор в столб. – Верно… Время теряется…

Жмуркин предложил:

– Это можно решить. Вы остаетесь здесь и начинаете копать. А я иду в лагерь, свечусь там, получаю ужин, беру все, что надо, и возвращаюсь. Идет?

– Идет бычок качается, – ответил Генка. – А зовут его Сережа Буров. Давай, Жмуркин, дуй в лагерь. А мы копать начнем. Углубимся в андерграунд[8] как самые настоящие диггеры…[9].

– Ну-ну, углубляйтесь, – и Жмуркин отправился в лагерь.

Знатный полярник прыгал с ножом у костра, делал выпады, движения вверх и вправо, видимо показывая, как надо обороняться от белого медведя. Скауты стояли вокруг и внимательно смотрели, просили некоторые движения повторить, а кое-кто даже зарисовывал все эти движения в тетрадь. Жмуркин постоял немного, чтобы обозначить присутствие, перекинулся парой слов с Колькой и другими ребятами, кивнул Бурову, затем медленно отошел от костра и двинулся к тропинке.

Было уже почти темно. Может, оттого, что кругом был лес, а может, из-за испортившейся в облачную сторону погоды, так или иначе, Жмуркин почти ничего не видел и то и дело запинался за корни и кочки. Он попробовал было освещать тропинку фонарем, но получилось еще хуже – свет рассеивался, а темнота от этого становилась только гуще. И страшнее.

Жмуркин остановился.

Пилить километр по темному лесу не хотелось. Тут Жмуркин вспомнил, что кто-то из скаутов говорил, что вдоль берега тоже идет тропинка и она тоже ведет к монастырю. Но поскольку река здесь делает крюк, вдоль нее добираться гораздо дольше и даже опаснее – поскольку берег бывает подмыт и обваливается.

Зато там светлее, подумал Жмуркин, развернулся и двинулся к реке. Он ловко прокрался мимо лагеря, скауты пели под гитару песни про «изгиб гитары желтый» и про «милая моя, солнышко лесное», вышел к реке, отыскал тропинку и двинулся вдоль берега. Идти здесь было на самом деле гораздо светлее и удобнее, только вот холодом с реки тянуло, а вода казалась черной и красной одновременно. От этого смешения красно-черного было немного жутко, и Жмуркин спешил.

Удалившись от лагеря на полкилометра, Жмуркин неожиданно наткнулся на ручейный овраг. Ручей оказался довольно широким, и перебраться через него Жмуркину не удалось, углубляться же в лес не хотелось, и Жмуркин пошел по ручью к реке, надеясь, что там найдется мостик или просто бревно. Бревно нашлось, и Жмуркин переправился на другую сторону.

Там, где ручей впадал в реку, обнаружился узкий пляжик. На нем сидели рыбаки, а метрах в пятидесяти от них стоял старый бордовый джип. Жмуркин хотел было подойти к рыбакам, но потом его что-то остановило, и он спрятался за машину. Тут-то он и услышал, что колокольчики на донках звенят, рыба клюет, а сами рыбаки на этот клев никак не реагируют, знай себе беседуют. Это насторожило Жмуркина, и он решил послушать, о чем именно говорят рыбаки.

– …Старый хрыч перед смертью не выдержал – раскололся. Как клад спрятал, куда спрятал, ну и все как надо. Клад здесь, в монастыре. Только как его взять теперь – эти скауты приехали… Может, внаглую попробовать? Приехать, разогнать сопляков да и забрать?

– Не пойдет, – низким голосом ответил второй. – Нам особая огласка ни к чему…

– Может, эпидемию объявить?

– Хорошая идея, – одобрил второй. – Пока будут разбираться… Хотя нет. Эпидемия – слишком заметно. У меня другая мысль. Есть у меня один знакомец в Минобразования, я ему, пожалуй, позвоню, он через пару дней перебросит этих скаутов в другое место…