В школе юных скаутов. Поиски клада - [13]

– Да… – протянул потрясенный Колька.

Скауты оглядывались на Генку.

– Вот так-то, Колька, – сказал Генка. – Но это еще что! Это ерунда! В прошлом году Буров ездил на международную конференцию скаутов в Осло. Так вот, там Буров даже не занял первого места!

Витька с удивлением посмотрел на Генку. В его друге неожиданно прорезался талант враля и трепача, чего раньше за Генкой не водилось. Витька подумал, что этот талант пробудила скорее всего нелюбовь к старшему скаут-мастеру.

– Но это не потому, что Буров слаб, – рассказывал Генка. – Это потому, что ему просто не нашлось равных соперников и его пришлось не допускать до соревнований! Скажите, кто еще может всего за три минуты поставить палатку, разжечь костер, поразить из карабина двенадцать мишеней, при этом вслух на память цитируя «Следопыта»[6] Фенимора Купера!

Скауты сомнительно зашептались.

– Я прочитал это в журнале «Скаутинг и жизнь», – сказал Генка. – Там даже фотография была. Буров и король Норвегии – он в Норвегии шеф скаутов.

– Я тоже этот журнал регулярно читаю, – вставил Жмуркин.

Витька промолчал, про журнал «Скаутинг и жизнь» он не слыхал.

Лес кончился, и показался монастырский холм.

– Что сегодня делать будем? – спросил Генка. – Стену доламывать?

– Не, – Колька помотал головой. – Сегодня столовую будем строить. Временную, конечно, до холодов. Монахи приедут, хорошую себе построят из кирпича. Вы столовые умеете строить?

Колька с надеждой посмотрел на Генку и Жмуркина, и Витька понял, что Колька никогда в жизни ничего крупнее табуретки не строил.

– Я этих столовых построил, – Генка сделал вид, что вспоминает. – Немерено построил. Двадцать три.

– А я два коровника поставил, – соврал Жмуркин. – Это только в прошлом годе…

– А сами вы что, не знаете, как надо строить? – спросил Витька.

– Понимаете, – объяснял Колька, – в этом весь смысл и есть. Скаут должен, во-первых, уметь решать незнакомые ему задачи. А во-вторых, скаут должен проявлять инициативу. Пусть мы один раз построим плохую столовую, ничего, зато мы будем знать, как не надо строить. И в следующий раз построим как надо. Не надо бояться работы.

– Труд – категория нравственная, – прошептал Витька.

– Чего? – не расслышал Колька.

– А если мы себе руки-ноги пообрубаем, вот чего? – спросил Генка. – Кто потом поднесет кружку воды моим престарелым родителям?

– Вот поэтому нам и нужны такие деревенские парни, как вы! – улыбался Колька. – Которые бы знали, как что строить. Наша восьмерка и еще одна восьмерка, Афанасьева, будут ставить столовую. Остальных я пошлю щебень и песок таскать для вертолетной площадки, надо успеть ее насыпать…

Они миновали шлагбаум с дежурным, Колька включил мегафон и заорал:

– Бегом – ма-арш!

Пришлось бежать.

Колька построил скаутов на площади, провел перекличку и начал отдавать распоряжения. Большую половину скаутов он отправил с носилками к карьеру с другой стороны холма таскать щебень для вертолетной площадки, часть должна была выносить мусор из единственной уцелевшей церкви и отмывать от надписей стены, а две восьмерки направлялись на строительство столовой.

– За работу! – крикнул в мегафон Колька.

Он еще отдавал какие-то мелкие распоряжения мастерам восьмерок, а скауты уже бежали исполнять полученные задания.

– Все у них бегом, – Генка уселся на штабель бруса. – Шагом, что ли, не могут…

– Генка, – Витька смотрел на работающих скаутов, – хочу спросить тебя как плотник плотника – делать нам что?

– Дай подумать, – Генка окинул хозяйственным взглядом площадь, затем стал думать.

– Вы бы языками поменьше мололи, – прошипел Жмуркин. – Испортите нам все…

– И это нам говорит главный треполог на свете! – сказал Витька.

Генка достал свой любимый ножик, посмотрел на него и спрятал обратно. Ножик никак не мог помочь.

Подошел Колька.

– Ну, давайте начинать, – он потер руки. – Кто не работает, тот не…

– Работа дураков любит… – буркнул Витька.

– Давайте! – радостно воскликнул Жмуркин и тоже потер руки.

Витька подумал, что жмуркинский энтузиазм получается какой-то уж очень наигранный. Впрочем, наивный Колька этого не заметил.

– Скажи мне, Коль, – спросил Витька. – А чего ради вы все так надрываетесь-то? Ради какой корысти? Ну не только здесь, а вообще, в скаутском движении?

Колька серьезно ответил:

– Ради детей. Им сейчас очень тяжело. Им нужны идеалы, им нужен порядок. Пример им нужен, дисциплина. Да обычное братство им нужно. У нас в дружине больше половины трудных подростков, мы их не просто костры научили разжигать и узлы завязывать, мы их с улицы увели. Если хотя бы один…

Колька говорил чьи-то явно чужие слова, может, Бурова, может, Чукаева, а может, даже самого Баден-Пауэлла – основателя скаутского движения. Эти слова совершенно не вязались с самим Колькой, с его щербатым зубом и выбеленным солнцем чубом, Генка разозлился и хотел было Кольку высмеять, но вдруг понял, что высмеивать тут нечего, что все это правильно. Генке стало даже немного стыдно. Судя по лицам, Витька и Жмуркин испытывали приблизительно такие же чувства.

– А следующим летом мы тоже в Англию поедем, – добавил Колька уже от себя. – Всей дружиной. Так что вступайте к нам, тоже в Англию поедете…