В сердце моем навсегда - [18]

Мэри Маргарет Дэннехи мигнула. Медленно села, и рука сестры упала с ее плеча.

— Знаешь, Скай, — осторожно произнесла она. — Я не имею ни малейшего представления.

Глава 3

Шесть недель спустя

Двери тихо отворились. Коннор не поднял глаз, потому что знал, кто это, и потому что это вызывало раздражение его непрошеной и нежеланной гостьи; он продолжал возиться с запонкой.

— Что тебе, Берил? — равнодушно спросил он. Она не издала ни звука. Закрыла за собой дверь и прислонилась к косяку, глядя, как он намеренно ее игнорирует. Это усиливало ее раздражение, но одновременно и давало возможность просто смотреть на него. Зная, что это его чрезвычайно раздражает, она вдоволь насмотрелась на него, потом спокойно спросила:

— Это мои духи?

Коннор внезапно обернулся. Он застал ее врасплох. Бледно-голубые глаза Берил, составляющие резкий контраст с темно-каштановым цветом ее волос, были прикованы к его широким плечам. «Так как именно она рекомендовала мне портного, возможно, сейчас она поздравляла себя с тем, как великолепно сидит на мне фрак», — цинично подумал он. И, не пытаясь скрыть нетерпение, спросил:

— Что твои духи?

— Это они позволили тебе заметить меня до того, как я заговорила?

Берил УокерХолидей была наверное, самой красивой из всех известных ему женщин.

— Множество разных вещей, — ответил он. — Твои шаги в коридоре. Твой легкий вздох. И твои духи. Ты это хотела услышать?

Улыбка преобразила ее красивое лицо в ослепительное. Она оттолкнулась от двери и шагнула вперед.

— Мужчины всегда замечают тебя прежде, чем ты заговоришь, — продолжал Коннор. — Только потом отворачиваются, стоит тебе открыть рот. — Сопровождая слова действием, Коннор отвернулся и начал застегивать золотую запонку на левом рукаве.

Берил слегка качнулась назад, словно физически ощутила нанесенный удар.

— Наверное, ты испытываешь определенное удовольствие от жестокого обращения со мной, — сказала она. — Неужели я так глубоко тебя ранила, что ты должен наказывать меня на каждом шагу?

— Не трать зря силы, Берил. Эти речи я уже слышал.

Она задумчиво постояла, поднеся кончик указательного пальца к губам. Но поскольку не могла заставить его взглянуть на себя, то расчетливая невинность этого жеста пропала зря. Берил уронила руку. Изменив тактику, сказала:

— Ты выглядишь очень красивым сегодня вечером. Тебе идет такой покрой фрака.

Он не подал виду, что слышит ее.

Верил приблизилась к нему, зайдя со спины, чтобы критически оценить мужчину, делая вид, что интересуется его вечерним туалетом.

— Тебе следует всегда так одеваться, — сказала она. Он совершенно великолепен, подумала она, когда его стройное, сильное тело заключено в ладно скроенную одежду. Правда, черные волосы вопреки моде касаются воротника, а пальцы, теребящие запонки, огрубели, но Берил даже это находила привлекательным. Мысль о том, что беспокойная энергия Коннора затянута в черной фрак и брюки, ее интриговала. Желание отпустить эту энергию на свободу возбуждало ее, возбуждало почти так же сильно, как перспектива быть пойманной за этим занятием. Когда Берил взглянула через плечо Коннора на свое отражение в зеркале, она увидела, что ее глаза потемнели.

Коннор поймал в зеркале отражение страстного взгляда Берил и прищурился. Едва сдерживая нетерпение, спросил:

— Ты что-то хотела спросить у меня или просто пришла позлорадствовать?

Она легонько похлопала его по плечу и, обойдя вокруг, остановилась перед ним. Она притворилась, что не понимает, уголок ее рта приподнялся в лукавой, многозначительной улыбке:

— Позлорадствовать? Ты говоришь ерунду. С чего бы это мне злорадствовать?

Он отстранился от ее протянутой руки и расправил фалды фрака.

— Хватит, Берил. Я не собираюсь отвечать тебе. Если тебе есть что сказать, говори.

Ее улыбка погасла. Рука медленно упала и повисла вдоль туловища.

— Ну, хорошо, — ответила она. — Я нахожу очень пикантным твое решение выставить себя на продажу.

Она следила глазами за его отражением в зеркале, когда он отошел в сторону. Наблюдала, как он подошел к шкафу и стал рыться в одном из выдвижных ящиков, пока не достал серебряную фляжку. Отвинтил крышку и поднес ее к губам.

— Полегче с этим, — заметила она. — Ты не в лучшей форме, когда выпьешь.

Не обращая на нее внимания, Коннор сделал большой глоток. Потом завинтил крышку и сунул фляжку в карман жилета.

Шурша платьем из тафты, которая переливалась отблесками пурпурного цвета, она подошла к нему. Положила руку на плечо умоляющим жестом, но не смогла скрыть гневных интонаций в голосе.

— Ты ведешь себя глупо, Коннор. Не думаешь же ты всерьез это проделать. Эта земля не может быть настолько важна для тебя, черт побери, чтобы себя за нее продавать.

— Думаю, я как раз и доказываю это, — спокойно ответил он и снял ее руку со своего плеча.

— Но так дешево?

В его коротком смехе не было веселья.

— Все мы имеем свою цену, Берил. Ты, конечно, продалась бы дороже… — Он пожал плечами.

Она отвесила ему сильную пощечину.

Коннор не ответил тем же. Он пригвоздил ее к месту пристальным взглядом и заговорил только после того, как след и жжение от удара исчезли с его щеки.

— Полагаю, ты отвела душу, — спокойно произнес он. — В следующий раз не успеешь ты даже подумать о том, чтобы ударить меня, как я тебя собью с ног.