- Вы не умеете глядеть. Всмотритесь.
Я взял из ее рук. Действительно, несколько другое строение. А главное цвет: глубокий синий цвет, точно глубина любящих глаз женщины. И весь благородный, нежный, точно тянущий душу в себя.
- Я думаю, наши молдаванские хижины красятся особенно охотно в синий цвет в подражание этому цветку. Это - delfinium.
И Евгения Ивановна повертывала так и этак цветок, забыв меня и впиваясь в него.
Небольшие ее глазки лучились из-под ресниц, и вся она лучилась сама какою-то радостью навстречу цветку. Она вообще лучащаяся.
Горькое не живет на ней.
Кислого нет возле нее.
Нет дождя и грязи.
Она вся пшеничная. И этот чистый хлеб "на упитание всем" живет и радуется.
"Счастливая женщина".
Как гармоничен их дом, в окрасках, в величине. Цвета - белый (преобладающий), синий (полоса по карнизам) и темно-зеленый (пол и стены в прихожей, т, е. нижняя половина их, дощатая). В прихожей - соломенники по стенам (предупреждающие трение повешенного платья). Да и золотистый цвет крупной" толстой соломы - прекрасен.
На подъезде - из песчаника 2 "сказочные фигуры": птицы и зверя. С первого взгляда - безобразно, но как это "народные изделия" - то необъяснимо потом нравятся вам, чаруют, притягивают.
Ведь все "народное" - притягивает.
* * *
В собственной душе я хожу, как в Саду Божием. И рассматриваю, что в ней растет,- с какой-то отчужденностью. Самой душе своей я - чужой. Кто же "я"? Мне только ясно, что много "я" в "я" и опять в "я". И самое внутреннее смотрит на остальных, с задумчивостью, но без участия.
* * *
...поправил. Переписала и порвала свое на мелкие-мелкие кусочки и бросила а корзину. Я заметил.
Ночью в 2 часа, за занятиями, я вынул. Сложил. Мне показалось днем, что сказалось что-то удивительно милое, в сущности, к посторонней женщине, говорящей с затруднением по-русски (шведка, массаж).
"Милая дорогая Анна Васильевна1, здравствуйте! Каждый день [в] два часа2 я бываю [душою] с вами. Рука моя3 [опять] тяжелая становится. Очень, очень скучаю по вас. Доехала [в Бесарабию] хорошо, не устала, местность здесь чудная, удобства все есть. Хозяева ласковы, жары [пот] нет, только сильный ветер, что мешает быть на воздухе, но это скоро пройдет. Простоквашу кушаю натощак. Зелени [тоже] много. Стол свежий и легкий. Стул [имею] без слабительного, [желудок и кишки] действуют. Взвесилась. 3 [4] пуда 6 фунтов. Каждую неделю буду взвешиваться. Можно много быть ["одинокой" зачеркнуто] одной, чему я очень рада. Из общих знакомых увидите - если вспоминают меня,- пожалуйста, им привет передайте. Надеюсь вы напишете о себе, где будете [летом жить]. Не забывайте меня, которая очень вам благодарна и [зачеркнуто: любящая вас] уважающая и любящая пациентка
Варвара"
1 Макокен, из Стокгольма"- приехала в СПб. лет 10 назад. 2 Час массажа в СПб., когда приходила Анна Васильевна" 3 "Больная" - полупараличная после удара.
Увидала (проснувшись). Рассердилась:
- Какую ты все чепуху делаешь.
Не ответил. Почему "чепуха"?
Почему выдумывать (повести, романы) - не "чепуха", а действительность "чепуха"?
Мне же кажется, "состриженный ноготок" с живого пальца важнее и интереснее "целого" выдуманного человека. Которого ведь - нет!!!
Все, что есть,- священно.
И как я люблю копаться в этих бумажках, откуда "доброе движение моей Вари к массажистке", никогда не умрет (теперь) через Гутенберга...- которым, пожалуй, только не умели воспользоваться. Нужно рукописно пользоваться печатью,-и тогда она "ничего себе", "кой чему служит".
* * *
" - Посмотрите, коровы: ни одна не пройдет, чтобы не протащить спины своей под этими спустившимися низко ветвями дерев..." (Евгения Ивановна).
Я ахнул: "В самом деле". Ведь и я это замечал, но никогда себе не выговорил, а почему и не знал. Но действительно: вверху, против окон, по плоскогорий) проходили коровы, и так "любовно" что-то было у них, когда сучья почти скребли у них спину или ветви хлестали ее. Между тем деревья были в линию, и коровы могли бы пройти без "этого"... "некоторого затруднения". Они пролезали под ветвями - явно.
- Не понимаю,- сказал я Евгении Ивановне.
- Есть странности у животных... манеры, что-то "в крови", и, вернее, "в породе". Например - козочки: инстинкт встать на самое узенькое, маленькое место, где чуть-чуть только можно поставить 4 копыта, рядом. 4 точки: и тогда она стоит долго на одном месте - с явным удовольствием.
Действительно. Это что-то художественное. У животных есть некоторые движения, позы маленькие, явно имеющие в себе пластику и без всякой "пользы".
* * *
Если предложить "подать мнение о предмете спора" двум одинаково темным и злым господам, и еще третьему подчиненному им обоим (какой-то знаменитый "учитель семинарии",- будто нет профессоров Академии), то подано будет, конечно, "согласное мнение". Чтобы проверить такую аксиому, можно было и не тревожить Антония с Никоном,- причем первый из них прошел только Духовную академию, но вовсе не был в семинарии, где и проходится весь серый и скучный и очень важный материал богословия (например, где прочитывается с пояснением весь сплошной текст Св. Писания), и другой был только в семинарии, но не был в академии и, следовательно, слаб в методе философско-богословского рассуждения...