В садах чудес - [118]

К счастью, коммивояжер Оскар Гофф оказался таким же равнодушным и молчаливым, как и квартирная хозяйка. Он допил свой кофе, встал из-за стола, подошел к фрау Минне и что-то сказал относительно обеда. Она что-то, в свою очередь, ответила. Это звучание мужского и женского голосов напомнило Паулю его ночные кошмары. Два голоса во мраке странно перекликались с двумя голосами в светлом холоде утра в стерильно чистой кухне.

«Нет, положительно, у меня расшатались нервы».

Оскар Гофф, новый жилец, покинул кухню. Фрау Минна подала кофе. Пауль раздумывал, как бы половчее выведать у нее, что же произошло ночью, то есть как он оказался здесь, в своей комнате, ведь он был у Регины.

Гм! Что же придумать? Ясно одно, он был пьян. Но как же спросить у нее? Как начать? Он медленно прихлебывал кофе.

Как же начать? Например, так: «Простите, фрау Минна, вчера я был пьян, как свинья. Не могли бы вы мне подсказать, каким образом я оказался у себя?» Он представил себе, как произносит все это и невольно фыркнул. Хорошо еще, что кофе не брызнул на безупречно чистую скатерть фрау Минны. Но хозяйка обернулась к нему. Он поспешно уткнулся в чашку, нахмурил брови.

— Вам плохо? — спросила она.

— Нет. То есть, да немного. («А что, вдруг она сама расскажет, по собственной, так сказать инициативе?»).

— Вчера вам оставили письмо. Ваша знакомая. Она привезла вас на такси. У вас был обморок. Она сама ухаживала за вами, — фрау Минна говорила в своей обычной равнодушной манере. Но не похоже было, что она сердится или упрекает его, или намеревается выставить на улицу.

— Благодарю вас, фрау Минна. Прошу прощения за беспокойство. Мне, право, так жаль…

— Я принесу письмо, — она уже стояла у двери, обернувшись к нему всей своей плотной, несколько неуклюжей фигурой.

— Да, если вас не затруднит.

— Не затруднит.

В этом коротком ответе ему почудилась странная ирония.

«Сегодня утром я вижу и ощущаю странное в каждом заурядном действии, в каждой обыденной фразе. Нервы, нервы».

Хозяйка вернулась с конвертом. Обычный почтовый конверт не был надписан, но был заклеен.

— Благодарю вас, — Пауль взял письмо.

— Вы будете к обеду?

— Да.

— Сегодня гороховый суп.

— Это хорошо, благодарю.

Пауль закивал с вежливой рассеянностью и прошел в свою комнату.

Ему одновременно хотелось и вскрыть письмо как можно быстрее и длить ожидание, держа в руке заклеенный конверт. Он надорвал кончик.

Это даже нельзя было назвать письмом. Скорее запиской. Разумеется, у Регины оказался изящный почерк. Буквы чуть клонились вперед, тонкие, немного вытянутые. Бумага благоухала тем сладковатым запахом, который он уже привык воспринимать как запах Регины. Какое-то причудливое смешение простенькой губной помады, чего-то мускусного, почти животного и в то же время — какой-то тяжелый аромат — словно бы неведомых сильных благовоний.

«Милый Пауль, — начинала Регина. — Я благодарна тебе за все. Что бы там ни было, но мое чувство было искренним. Помнишь, ты говорил, что я бы могла иметь все? Я и хочу иметь все и иду по этому пути. Не ищи меня.

Твоя Р.»

Разумеется, Пауль перечел простую записку несколько раз. Картина прояснилась. Регина просто подпоила его этим своим зельем и в бессознательном состоянии привезла сюда. Откуда она узнала, где он живет? Могла проследить. Ведь это почти рядом с ее домом. Кто знает, возможно, и встреча их не была случайной. Кто она, эта женщина? С кем она связана? Он подумал, что, может быть, его намеревались использовать в каких-то целях, заманивая в ловушку с помощью Регины. Но он чем-то задел сердце этой женщины, такой странной, и она спасла его от неприятностей. На свой манер!

Но в глубине души Пауль во все это не верил. Из глубины души поднимались испарения панического страха. Он чувствовал, что его пугает все — эта комната, и вся квартира фрау Минны, и она сама, и новый жилец Оскар Гофф, и улица перед домом, и весь этот квартал. Хотелось бежать отсюда, просить помощи. Но какая помощь была ему нужна, он и сам не мог бы объяснить. Иногда ему вдруг начинало казаться, что уже поздно и что никто ему уже не в состоянии помочь. А то вдруг возникало ощущение, что помощь еще может прийти, но он не знал, не мог понять, куда идти в поисках этой помощи, кто ее подаст.

Снова забилось сердце, его стало мутить.

«Надо держать себя в руках».

Он вспомнил о враче по нервным болезням, старом знакомом его отца. Правда, есть некоторое опасение: вдруг врач напишет отцу и тот будет обеспокоен состоянием Пауля? Впрочем, можно попросить его не извещать отца. В конце концов два взрослых человека всегда могут договориться… Решено, он все же обратится к врачу.

Пауль оделся и вышел на лестницу. Сегодня там не пахло кошками. Должно быть, поселившаяся было в подъезде или на чердаке кошка, все-таки убежала куда-то в другое место.

Стоя на лестничной площадке, Пауль вынул из кармана пальто записную книжку, полистал, нашел адрес врача. Затем расстегнул пуговицы, переложил книжку в карман пиджака — так надежнее. Он уже отдавал себе отчет в том, что хочет оттянуть визит к врачу. То есть он решил пойти, но будет всячески этот визит оттягивать.