В Русской Америке - [9]

Старичок засмеялся.

— Мне очень жаль, что мистер Сплитс скончался, — заметил Григорий Иванович, продолжая рассматривать гостя. — Я рассчитывал увидеть его висящим с верёвкой на шее. Покойник заслужил этого вполне.

И снова старичок засмеялся:

— О, да! Это был порядочный пройдоха… Но мёртвым многое прощается. Мир его душе. Я пришёл сюда не для того, чтобы осуждать мертвецов. Я пришёл просить помощи, конечно, за приличное вознаграждение…

— Мы готовы оказать помощь бесплатно, — сказал Шелихов. — Иначе это была бы торговля, а не помощь…

— Вы очень благородны! — восхищённо воскликнул гость. — В наше время такие люди встречаются редко. Однако я достаточно богат, и если потребуется вознаграждение… Вы знаете, — золото теряет цену, когда опасность грозит кораблю… У меня случилась неприятность: от цинги умерло одиннадцать матросов. Семеро лежат в кубрике, как чурбаны; их тоже, наверное, придётся выбросить за борт. Оставшаяся часть команды не в силах управиться с парусами. А мне необходимо срочно возвращаться в Англию, — от этого зависит все моё состояние. Как видите, я вполне откровенен, хотя это даёт вам возможность повысить цену. Короче: мне нужны моряки. Я не рассчитываю на русских. Ваши матросы нужны и вам. Но у вас есть матросы-кадьяки, они, говорят, отличные моряки. Я прошу уступить мне с десяток или полтора десятка кадьяков. Мы останемся довольны друг другом!

— Как это… уступить?.. Продать?!

Старичок попятился, оглянулся на шлюпку:

— О нет! Вы не поняли… У меня есть тлинкиты… Сорок человек тлинкитов, они тоже отличные моряки. Вы увидите, какие это парни, — богатыри! Только они не хотят плыть в Англию, безмозглые твари, и я ничего не могу с ними поделать. За пятнадцать ваших кадьяков, при условии, что они согласятся пойти на мой корабль, я отдам сорок тлинкитов и, если уже на то пошло, дам ещё додачу…

Шелихов задохнулся от гнева.

— Старый человек! — закричал он. — Вы торгуете людьми?! Вы готовы менять их, как вещи, торговаться и предлагать додачу?! Вы насильно взяли этих тлинкитов и ещё хотите, чтобы они работали на вас?..

Старичок выше вздёрнул острую бородку:

— Вы разрешили мне сойти на берег, надеюсь, не для того, чтобы кричать и топать ногами? Прошу не забываться: я подданный британской короны… Его королевское величество охраняет британцев на всех морях. Но вы не знаете сумму… Я предлагаю десять тысяч долларов золотом. Десять тысяч долларов за пятнадцать жалких дикарей!

Шелихов стремительно шагнул к нему.

— Вон отсюда, мерзавец! Вон со своей короной!..

Боб Томпсон испуганно попятился. Вдруг щуплое тело его оторвалось от земли. Поднятое крепкими руками Ингалака, оно мелькнуло в воздухе и рухнуло в кипящий прибой. Два матроса кое-как втащили своего начальника в шлюпку и сразу же налегли на весла, видимо опасаясь погони. Однако за ними никто не собирался гнаться. Шелихов и Ингалак неподвижно стояли на отмели, с усмешкой глядя вслед удаляющейся шлюпке. А когда она скрылась в тени утёса, Ингалак тронул руку Шелихова и сказал, как бы извиняясь:

— Ты не сердись, Шелих… Я не хотел. Это мои руки сами сделали. Мои руки понимают: он нехороший человек…

Утром подул попутный ветер, и Шелихов сказал:

— В путь!..

Сорок кадьякских юношей торжественно простились со своими родными, поклонились земле отцов и взошли на палубу галиота. В последний раз Шелихов пожал руку своему заместителю на острове — Самойлову… Потом прогремел орудийный салют… Поднялись паруса, и корабль стремительно вышел на океанский простор.

Утро было свежее и ясное. Гористый берег Кадьяка представлялся нарисованным на розовом фоне неба густой лиловой тушью. Вскоре полоска горизонта скрыла знакомые отмели и утёсы, поселок погрузился в смутное мерцание океана, а потом и далёкие вершины гор медленно растаяли в дымке неба…

При ровном ветре вышел галиот в обратный путь, и верилось команде, что знакомая дорога уже не будет долгой.

На четвёртые сутки шкипер заметил на горизонте какой-то корабль. Неизвестное судно шло тем же курсом, что и галиот, направляясь к Командорским островам. Оно шло не на всех парусах и двигалось медленнее галиота. К полудню расстояние между судами сократилось вдвое. Неотрывно глядя в зрительную трубу, Шелихов сказал уверенно:

— Это «Тигр»… Как видно, он направляется в Японию…

А шкипер заметил удивлённо:

— Значит, Боб Томпсон и вправду торопился, если решился отправиться в такой далёкий путь с подневольной командой…

С каждой минутой галиот все заметнее настигал «Тигра», и там, вероятно, немало были обеспокоены этим, — на невысокой кормовой надстройке судна то появлялись, то исчезали люди.

Шелихову очень хотелось рассмотреть поближе подозрительный корабль. Он приказал прибавить парусов и, зная повадки пиратствующих английских купцов, распорядился, чтобы приготовили на всякий случай пушки.

Галиот пошёл быстрее. На «Тигре» тоже торопливо подняли все паруса, и на кормовой надстройке засуетились матросы, выкатывая пушку. Боб Томпсон, видно, опасался новой встречи с Шелиховым.

Скорость кораблей теперь стала равной. Не меняя курса, они шли целый день. А вечером попутный ветер вдруг оборвался, будто встретил какую-то невидимую преграду, и оба корабля бессильно закачались на покатых волнах.