В руках зверя - [58]

Между прочим, я настаивал на том, чтобы пожениться поскорее, но Элана запротестовала и перенесла дату на ту, что выпадала после родов, заявив, что это позор – быть беременной невестой.

Можно подумать, что в наше время этим кого-то еще можно было удивить!

Однако, кем я был, чтобы спорить с матерью моего ребенка, да еще и беременной нашей второй дочерью?

– Конечно же, не посмотрел.

– Нет, – я покачал головой, сделал глоток кофе и зажмурился от удовольствия.

– Мог бы выглядеть и менее довольным! – фыркнула Лана, пихая меня в плечо.

– Прости, принцесса, ты же знаешь… – Взгляд переместился на Каролину, которая раскачалась слишком сильно. – Детка, притормози, – крикнул я, не желая наблюдать разбитые коленки дочери.

Удивительно, но маленькая Каролина слушалась меня безоговорочно. Мать могла ни во что не ставить, хотя Элана всегда была с ней строже, чем я, однако законом для нее было мое слово.

Я мечтал, чтобы так оставалось всегда. Особенно, в подростковом возрасте, которого я с ужасом ожидал, наблюдая за тем, какой красивой растет моя дочь.

– А меню?

– Да хоть бутерброды подавай, мне все равно, любимая, – проговорил я, оставляя на губах Ланы короткий поцелуй. – Главное – жениться на тебе. И я бы сделал это хоть сейчас, но ты упрямишься и хочешь устроить церемонию.

– Это же случается один раз! – запротестовала она. – Я хочу красивые фотографии, памятный альбом, впечатления на всю жизнь!

– Я не против, но только выбери сама все, что тебе нравится. Для меня самое важное – это ты. – Я нежно провел рукой по округлому животу и поцеловал Лану в весок. – И наши девочки. Я соглашусь на все, что ты скажешь.

Наконец, Елисеева довольно улыбнулась. Так-то. Значит, услышала желанные слова. Что могло быть лучше для меня?

– Ладно, так уж и быть, – протянула Элана. – Выберу все сама. Ты только приди на свадьбу вовремя.

– Ты очень плохого мнения обо мне, – я усмехнулся. Взгляд снова переместился к дочери, которая бросила качели и решила засесть в клумбе. Мне даже стало жаль нашего садовника, но то, что сделала Каролина дальше…

– Это вам. – С этими словами дочь протянула нам с Ланой букет свежесорванных ромашек. – Только не ссорьтесь…

– Никогда, детка. – Я поднял дочь на руки, усадил на колени и трепетно поцеловал ее в макушку. В окружении сразу трех прекрасных девочек, мне предстояла насыщенная и обязательно счастливая жизнь. Я был убежден в этом.

Эпилог

Я проснулся в больничном помещении, с трудом разлепил глаза, пережил несколько острых вспышек боли.

Едва привык к ним, и попробовал повернуть голову на бок, но только застонал от нового удушающего спазма, сковавшего шею и грудь.

Было больно. И болело абсолютно все. В бок словно что-то вонзилось, голова горела огнем. Казалось, что во мне нет места, которое оставалось бы целым… но больше всего болело лицо.

Я поднял руку, провел по нему и почувствовал огромные неровности. Таких быть не должно было…

По моим предположениям, на левой скуле был огромный шрам… наверное, хорошо, что поблизости я не нашел ни одного зеркала.

Спустя пару минут, я понял, что нахожусь в палате один, а к руке подключен какой-то прибор, издававший характерные писки.

Я точно находился в больнице. Судя по обшарпанному виду стен – в государственной. Откуда-то я точно знал, что в частных клиниках все по-другому.

Однако самым интересным стало совсем другое – я не смог вспомнить своего имени. Ни через минуту, ни через час. Ни даже через день. К своему великому огорчению.

Я не знал, кто я, кем являлся, чем занимался, сколько мне лет, и, самое главное, как и почему здесь очутился.

Спустя какое-то время ко мне зашел лечащий врач. На белом халате красивым шрифтом с наклоном вправо было выведено его имя – Суржевской Виктор Геннадьевич.

– Добрый день. Как Вы себя чувствуете? – поинтересовался пожилой мужчина в очках и благородной сединой в волосах.

– Я… я ничего не помню… почему я ничего не помню? Как такое может быть?

– Тише, прошу Вас, спокойнее. Такие переживания сейчас ни к чему. Мы Вас с того света вытащили.

– Что?

– У вас сотрясение мозга, очень сильное, а так же было много увечий. Колотые, ножевые, даже огнестрельные раны. Мы боролись за вашу жизнь две недели, поэтому… чудо то, что Вы разговариваете, молодой человек, – деловито выдал доктор. – Обычно с такими травмами умирают, не дождавшись скорой помощи.

– Что со мной произошло? – прохрипел я. Кто и за что обошелся со мной так жестоко? Я перешел кому-то дорогу? Или сам был замешен в грязных делах?

Черт, как же много было вопросов. И ни на один из них я не мог найти ответа. Память была заволочена темнотой, разум погрузился в хаос.

– Мы предполагаем, что Вас кто-то очень сильно избил. Если быть точнее, то Вас пытались убить. – Мужчина заглянул в карточку, нахмурился, поводил глазами по белым листам, а затем снова вернулся ко мне взглядом. – Амнезия была предположительна. По сути, я не удивлен. – Паспорта при Вас не нашли, мы не знаем, как к Вам обращаться и сколько Вам лет.

– А как я оказался здесь? – Я сделал последнее усилие над собой. Слова давались тяжело, в горле першило, каждый вопрос стоил больших сил, но я просто обязан был их задать. В голове был словно туман, и я должен был разобраться хоть в чем-то.