В руках врага - [167]

– Как скоро мы подойдем к «Цепешу», если врубим полную боевую тягу? – спросил контр-адмирал коммандера Лоу.

После быстрых расчетов последовал обстоятельный ответ:

– В любом случае нам потребуется чуть более восьмидесяти четырех минут, чтобы погасить скорость относительно Аида. Из нулевой точки мы доберемся до планеты за сто семнадцать минут, стало быть, в сумме нам необходимо три часа двадцать минут, но тогда мы будем иметь относительную скорость более тридцати шести тысяч километров в секунду. Если необходимо уравнять скорости, это добавит еще час.

Что-то буркнув, Турвиль снова повернулся к экрану Форейкер и, не сводя с него глаз, достал из кармана сигару.

Но на полпути ко рту рука с сигарой замерла.

– Гражда… – начала Форейкер.

Турвиль оборвал ее на полуслове:

– Вижу, Шэннон.

Он донес-таки сигару до рта и чуть ли не рассеянно спросил:

– Насколько это серьезно?

– Не могу сказать, гражданин адмирал. Но взгляните сюда и сюда.

Она указала на боковой экран, и Турвиль, медленно кивнув, подозвал Хонекера и Богдановича.

– Не знаю, в чем там дело, но на борту «Цепеша» творится что-то неладное, – тихо сказал он.

– В каком смысле «неладное»? – тревожно уточнил Хонекер.

– Гражданин комиссар, военные корабли не теряют воздух просто так, а гражданин коммандер Форейкер только что засекла на «Цепеше» утечку атмосферы. Боюсь, что мы можем говорить о пробоине.

– Пробоине? – ошеломленно переспросил Хонекер.

– Именно. Отчего она появилась, неизвестно, да и потеря воздуха не так уж велика: надо полагать, им удалось герметизировать остальные отсеки. Но, так или иначе, дела там обстоят серьезно, гражданин комиссар. Очень серьезно.

– Понятно… – Хонекер потер неожиданно вспотевшие ладони и заставил себя сделать глубокий вздох. – И что вы собираетесь предпринять, гражданин адмирал?

– То, что мы видим, произошло как минимум четыре минуты назад, – бесстрастным тоном пояснил Турвиль. – Возможно, на данный момент «Цепеш» уже взорвался, но мы этого пока не знаем. Однако если корабль и не погиб, он в беде и нуждается в помощи.

– И вы предлагаете, чтобы эту помощь оказал «Граф Тилли»?

– Да, сэр. Но есть проблема: они могли уже сообщить в лагерь «Харон», что нам запрещено приближаться к планете. Попасть под обстрел мне бы не хотелось.

– Понятно, – снова пробормотал Хонекер, опять потирая ладони. Несколько мгновений он размышлял, а потом обратился к Фрейзеру: – Гражданин лейтенант, свяжитесь с лагерем «Харон». Передайте, что в связи с чрезвычайными обстоятельствами мы с максимальным ускорением направляемся на помощь «Цепешу». Ответственность я беру на себя. Да, и запроси подтверждение открытия для нас коридора в минных полях.

* * *

Когда дверь каземата начала открываться, Хонор встала лицом к выходу: правая сторона ее лица выглядела почти такой же омертвевшей, как и парализованная левая.

Самообладание давалось ей нелегко, ибо Тиммонс не преминул с удовольствием сообщить, что в следующий раз камеру откроют лишь для того, чтобы доставить ее к палачу. Это, разумеется, не воодушевляло, зато контакт с Нимицем порождал странные ощущения. Кот находился слишком далеко, чтобы можно было судить о чем-то с уверенностью; Хонор могла лишь сказать, что он движется, и движение порой причиняет ему боль. Сначала она даже решила, что его переводят на катер, чтобы, как обещала Рэнсом, доставить на планету к месту казни. Однако эмоциональный фон был совершенно неожиданный: главными его особенностями являлись воодушевление и яростная решимость. Объяснения этому Харрингтон не находила, к тому же в ее состоянии могло почудиться что угодно. Но, что бы ни случилось, громил Тиммонса она собиралась встретить не дрогнув.

Послышался лязг железа. Хонор собрала все свое мужество. Открылся проем, в котором…

– Миледи! Леди Харрингтон!

Хонор пошатнулась, ее здоровый глаз округлился. В проеме стоял Эндрю Лафолле. Он исхудал, щегольской мундир превратился в лохмотья, но это был он. Ее верный телохранитель, с импульсным пистолетом в руках.

«Этого не может быть, – подсказал ей рассудок. – У тебя начались галлюцинации.»

Качнувшись от слабости, она повалилась вперед, и Эндрю подхватил ее. Глаз затуманился, Хонор едва могла видеть, однако чувствовала сильные теплые руки.

– Мы пришли за вами, миледи, – прозвучал над ухом знакомый голос, и она, кивнув, заставила себя высвободиться, чуть отстранилась и заморгала, чтобы прояснить зрение. А прояснив, увидела на лице Эндрю ужас и боль: так поразили его перемены в ее облике. При виде парализованной половины лица и пустой левой глазницы его серые глаза сделались тверже стали. Он открыл было рот, но Хонор покачала головой.

– Не время, Эндрю, – хрипло произнесла она. – Не сейчас. Потом.

Помедлив секунду, гвардеец встряхнулся.

– Да, миледи, – сказал он и кивнул кому-то, стоящему слева.

Хонор повернулась в ту сторону и с радостью увидела Андреаса Веницелоса, который, не теряя времени, опоясал ее ремнем с пистолетом в кобуре. Встретившись с ней взглядом, он вымученно улыбнулся, и Хонор слегка коснулась его плеча. После чего извлекла из кобуры и проверила оружие.

– Сюда, миледи, – поторопил Лафолле.