В России жить не запретишь - [54]

– И часто такое шевеление пальцами происходит? – поинтересовался Бондарь.

– Все зависит от того, как ты держишься, – авторитетно произнесла Алиса. – Мне кажется, у тебя проблем на входе не будет.

– Не будет. Мне в ночных клубах делать нечего.

– А я бы сейчас с удовольствием в «Тауэр» заглянула.

– По текиле соскучилась?

– Нет, я бы заказала коктейль «Моджито». – Алиса мечтательно зажмурилась. – Несколько капель гаванского рома, содовая, лайм, мята и жженый сахар.

– Разве это вкусно? – усомнился Бондарь.

– При чем тут вкус, когда модно. «Моджито» – писк сезона. В клубах принято делать то, что считается стильным.

– Кем?

– Что «кем»?

– Кем считается? – уточнил Бондарь.

– Ну… – Помявшись, Алиса призналась: – Самими же завсегдатаями и считается. – Вид у нее при этом был несколько растерянный, словно ее озадачило собственное открытие.

– А если все станут хрен без соли жевать, то это тоже будет стильно? – не унимался Бондарь.

– Зачем же хрен? В «Тауэре», между прочим, неплохая кухня, «фьюжн» называется. – Алиса слегка поморщилась, продолжая хрустеть сухарями. – Сундуков однажды уговорил меня попробовать одно блюдо. «Ну-ка, – говорит, – угадай, киска, что ты ешь?» Я думала – овощное рагу, а оказалось – ящерица с тушеным авокадо в горчичном соусе. – Алиса неуверенно добавила: – Нормально. Правда, тем вечером я была очень голодна.

– Знаешь, – честно сказал Бондарь, – если бы меня кто-нибудь вздумал ящерицей угостить, я бы ему эту ящерицу и скормил. Без всякого авокадо.

– Не любишь экзотику?

– Вот настоящая экзотика, – Бондарь сделал размашистый жест. – Перед тобой. Большой суровый мир, от которого только вы как тараканы по щелям прячетесь. Драйв, рэйв…

– По правде говоря, – медленно заговорила Алиса, – по правде говоря, если бы мне предложили на выбор: либо шляться по продвинутым клубам, либо сидеть дома с детишками, то я выбрала бы последнее. – Поразмыслив немного, Алиса понизила голос: – Не безвылазно, конечно. И при наличии отца этих самых детишек.

– Займись перевоспитанием Сундукова, – предложил Бондарь, прикуривая сигарету.

– Лучше ты сам займись моим перевоспитанием, – откликнулась Алиса.

– С какой стати?

– Потому что я – вот она. Только руку протяни.

* * *

Алиса бабочкой вспорхнула с земли и распрямилась напротив Бондаря. Прическа у нее была, как у русалки, которую изловили темной ночкой и наспех обкорнали портновскими ножницами. Просторная куртка напоминала покроем хламиду. Юбка грязная, мятая, на торчащих из нее ногах – царапины и ссадины. Бондарь никогда не думал, что при виде такой девушки у него пересохнет во рту. Однако теперь, глядя на Алису снизу вверх, он заподозрил, что голос его может зазвучать с настораживающей хрипотцой. Так и вышло, когда Бондарь грубо спросил:

– Что ты уставилась на меня, как фейс-контролер из ночного клуба? Хочешь что-то сказать?

– Хочу, – кивнула Алиса.

– Так говори.

– Говорю… Можешь взять меня, если хочешь.

– Я и так тебя взял, – выдавил из себя Бондарь, в глотке которого образовалась настоящая Сахара, а в висках застучали крошечные барабаны судьбы. – Взял тебя с собой.

– Я не о том.

– Зато я о том.

– Ты не хочешь меня? – удивилась Алиса.

– Ты разве ящерица в горчичном соусе? – осведомился Бондарь. – Порция кактусовой водки? Коктейль с жженым сахаром?

Вместо того чтобы обидеться, Алиса присела рядом. Когда она погладила Бондаря по волосам, ему захотелось удержать ее за руку, но вместо этого он отстранился и повысил голос:

– Хочешь отблагодарить меня за спасение? Давай тогда подсчитаем все до мелочей, чтобы не продешевить. Я вызволил тебя из плена, я дал тебе две пары носков, шоколад, галеты, воду, куртку, – перечислял Бондарь, загибая пальцы. – Да, действительно, за тобой должок, девочка. Ты можешь расплатиться. Прямо сейчас. Знаешь, как? Ложись поскорее спать и избавь меня от своего присутствия.

– Глупо, – сказала Алиса.

– Что именно? Глупо отказываться от дармового угощения? – Спина, обращенная к ней, окаменела. Словно Бондарь превратился в заколдованную статую, ожидающую, когда с нее снимут чары.

– Глупо вести себя так. – Алиса взяла его за плечо и осторожно потянула, вынуждая обернуться. – Ты ведь не мальчик, тебе уже за тридцать, если я не ошибаюсь.

– Не ошибаешься, – сухо подтвердил Бондарь. – Мне за тридцать, и у меня есть жена. Ты это хотела узнать? Так знай. Мне скрывать нечего. Я не дама бальзаковского возраста, чтобы наводить тень на плетень.

– Конечно, ты не дама, – согласилась Алиса. – Ты мужчина в полном смысле этого слова. Ты спас меня. Но, как сказал один умный человек, мы в ответе за тех, кого приручили. Ты ведь спас меня не для того, чтобы бросить на произвол судьбы? – Алиса подтянула колени к подбородку, обхватила ноги руками и стала похожа на маленькую девочку, которой зябко, страшно, одиноко и которая непременно хочет показать взрослому дяде, насколько ей зябко, страшно, одиноко. – Я не претендую на многое, – рассуждала она. – Мне просто нужен человек, на плечо которого можно опереться. Думаешь, мне приходится сладко в Москве? Думаешь, меня так уж привлекает та мишура, которая зовется тусовкой?