В России жить не запретишь - [46]

– Ох, скорее бы уже завтра!

– Тебе так не терпится скушать женскую грудь? – толкнул его в бок местный Че Гевара, штаны которого заметно вздыбились спереди.

– Или какой-то кусок посочнее? – предположил старший бородач, давясь хохотом.

– Думаете, я поверил в эти сказки? – обиделся самый молодой из компании. – Девок имеют, а не едят. Мне не терпится поиметь Алису, а до завтра еще так много времени. Слишком много.

– Скоро выходим, – печально сказал его молодой товарищ, бросив взгляд на солнце, проглядывающее сквозь листву. – Пока до Грозного сбегаем, пока обратно вернемся, тут все кончится. Алиса сделает свое дело, Ворон насладится ею сам и отдаст тем, кто останется охранять лагерь.

– Тогда она до нашего возвращения не доживет, – мрачно подытожил пожилой бородач. – Их тут с Вороном человек десять наберется, они ее заездят до смерти.

Бондарь механически отметил про себя, что дело иметь придется с неполной дюжиной чеченских боевиков. Остальных, которые собираются наведаться в Грозный, возможно, перехватят регулярные войска, но это уже чужая забота. Ему, Бондарю, важно не сплоховать здесь. Он продолжал прислушиваться к разговору чеченцев, гадающих, умрет ли несчастная пленница вскорости или все же дождется их возвращения.

– Бабы живучие, – неуверенно сказал самый юный из выродков.

– Живучие? – усмехнулся тот, что постарше. – Враки. Мрут, как мухи. Уже на пятом заходе совсем шевелиться перестают, приходится их ножами колоть.

– В прошлом году одна вообще захлебнулась, – напомнил бородач. – Сами понимаете чем.

Бондарь ожидал какой угодно реакции, только не той, которая последовала после секундного раздумья:

– У, жаль меня там не было! – воскликнул юниор. – Такой момент упустил.

– И еще один упустишь, – подначил товарища Че Гевара.

– А ты нет? Мы все лишимся удовольствия. Разве это справедливо?

– Может быть, Аллах нам поможет, – произнес пожилой бородач. – Внушит Ворону, что в Грозный можно отправиться послезавтра. Тогда Алиса никуда от нас не денется. Но простирается ли милость Всевышнего так далеко?

Все трое одновременно погрустнели, как дети, которым сказали, что праздник откладывается на неопределенный срок. Загребая ногами воду и поднимая фонтаны брызг, они двинулись через речушку, которая в самом глубоком месте доходила им до колен. Бондарь бесшумно вытащил нож, проклиная себя за беспечность. Сказывались годы работы в городских условиях. В первую очередь следовало выяснить, где хранится оружие противника, а потом уже устраивать засаду. Теперь трое чеченцев шли прямо на Бондаря, потому что их ботинки и автоматы были сложены у подножия того самого куста, за которым он притаился. Даже если удастся обойтись без стрельбы, отсутствие троицы не пройдет незамеченным во время общей трапезы. Как же быть?

Выход из создавшейся ситуации нашелся совершенно неожиданно. Вместо того чтобы сразу приблизиться к кусту и нарваться на притаившуюся там смерть, боевики остановились, повернулись к Бондарю спинами и синхронно спустили штаны. Он уж решил, что те собрались подмыться в речке, поскольку обращаться к Аллаху имеет право лишь чистый мусульманин, но подергивание мужских фигур не имело ничего общего со священнодействием. Это был сеанс коллективной мастурбации. Пока истосковавшиеся по женской ласке боевики ухали, сопели и крякали, каждый на свой лад, Бондарь благополучно сменил место лежки и принялся созерцать насекомых, снующих в траве на уровне его глаз. Наблюдать за деловитыми букашками было куда приятнее, чем за двуногими созданиями, ведущими себя, как обитатели обезьянника. Бондарь с огромным удовольствием прикончил бы всех троих, но они были нужны ему живыми. Эти ублюдки доведут его прямиком до лагеря, избавив от необходимости высматривать притаившихся часовых. Они уже удовлетворили похоть и теперь споласкивали руки, обмениваясь шутливыми репликами. Нормальные с виду люди, в которых не сразу распознаешь примитивных приматов. Однако, если не сокращать их поголовья, то Земля постепенно превратится в Планету Обезьян, с нравами, царящими в вольерах павианов да бабуинов. Бондарь предпочитал жить по человеческим законам, так что брать кого-либо в плен он не собирался. В остальном – как получится.

* * *

Одного барана на тридцать с лишним едоков оказалось мало: в считаные минуты от него остались лишь рожки да ножки, после чего гомонящая орава принялась уплетать болотного цвета похлебку, заедая ее тушенкой из банок. Так могли поступить только дикари: сначала накинуться на вкусненькое, а потом уж набивать животы чем придется. Но те люди, за которыми следил притаившийся на дереве Бондарь, были значительно хуже дикарей. Так называемый цивилизованный мир вооружил их самыми современными видами оружия, наградил высоким званием борцов за свободу… и стал наблюдать сквозь пальцы за их дальнейшими действиями, потакая им при малейшей возможности. Это наполнило дикарей чувством превосходства и полной безнаказанности. Не случайно чеченские боевики обнаглели до такой степени, что регулярно снимали на видеокамеры сцены пыток и казней, не пряча при этом свои ухмыляющиеся физиономии. Рожи, поправился Бондарь мысленно. Хари. Морды.