В прицеле — танки - [25]

— Регенвальде?! — удивился капитан и пристально, как бы изучая, посмотрел на город. — Да, да! Это в самом деле Регенвальде, — грустно произнес он. Лицо его побледнело, в глазах появились слезы.

— Что случилось, гауптман? — поинтересовался я.

— Не думал, что мне суждено сдаться в плен у стен родного города... Ах, боже, боже!.. Регенвальде!..

— По вашей милости многие наши солдаты и офицеры умирали у стен родных городов, — зло заметил Пацей.

Я перевел. Офицер тоскливо посмотрел на Пацея, потом на меня и со словами: «А все же великая Германия не будет разбита!» — неожиданно выхватил парабеллум. Гриша Быстров мгновенно заслонил меня собою, упер дуло своего автомата в живот гитлеровца, но стрелять не стал: за немецким капитаном стояли наши солдаты. Но гауптман и не собирался ни в кого из нас стрелять. Приложив пистолет к своему виску, он поспешно нажал на курок. Был ясно слышен щелчок бойка по капсюлю патрона. Но выстрела не последовало. В тот же миг старший сержант Барышев крепко сжал руку офицера, и тот выпустил пистолет. Любопытные ребята проверили, взаправду ли немец хотел застрелиться. Оказалось, что он не красовался: патрон действительно дал осечку.

Теперь фашисты уже были другими. Стоявший перед нами офицер и не помышлял о самоубийстве. Большинство его солдат безучастно относились к результатам окончания войны, оказывали яростное сопротивление нашим войскам в силу дисциплины и принуждения. Только эсэсовцы, гонимые страхом возмездия за содеянные злодеяния, да еще обманутые юнцы из гитлерюгенда, не задумываясь, шли в атаку, гнали впереди себя солдат линейных частей.

Часа через два пыль и дым после артподготовки рассеялись, стало совсем светло. Обстановку на местности теперь можно было видеть на многие километры вокруг. Навстречу большими группами шли пленные, грязные, усталые, перепуганные. Для них война уже окончилась.

А вокруг танки, танки, танки — и... весна! Длинными острыми язычками то тут, то там пробивается из-под земли ярко-зеленая молодая трава. На изувеченных осколками деревьях набухают почки — вот-вот проклюнутся глянцевитые, клейкие листки на тополях. Весна в этих краях шагает быстрее, чем у нас. Днем здесь совсем тепло.

Всюду вдоль дорог дымили вражеские танки, автомобили, горела, потрескивая, гусматика на колесах разгромленных пушек противника. По обочинам валялись горы колючей проволоки, пустых металлических ящиков из-под снарядов, коробок от противогазов... И на всем зримая печать войны, смерти. Но это кончится, кончится непременно! Наступит день, когда умолкнут пушки и можно будет ходить по земле во весь рост, не пригибаясь. Мир. Тишина. Солнце.

Раздумья о войне, мечты о мире... А война продолжалась. За спиной двигался вверенный мне дивизион — техника, а главное, люди, около двухсот человек. Мечтая, я не забывал внимательно осматриваться по сторонам, оценивать местность с точки зрения отражения контратак танков и пехоты противника.

По опыту каждый противотанкист знал, что настоящий бой для него начинается неожиданно и порой без видимых признаков опасности. Поэтому приходилось всегда держать подразделения наизготовку, двигаться компактно, не отпуская далеко людей и машины с боеприпасами.

Противотанкист всегда начеку. — Он должен первым увидеть вражеские машины, молниеносно изготовиться к бою, упредить врага хотя бы на несколько выстрелов, иметь в запасе минимум полкилометра расстояния. В противном случае быть орудию вместе с расчетом под гусеницами. Я часто повторял эту истину солдатам, да и они сами многое знали по опыту прошлых боев в Латвии и Померании. Были тогда у дивизиона потери, и очень горькие...

Противотанковой обороне боевых порядков частей и соединений в ту пору уделялось большое внимание. Она была предметом заботы общевойсковых и артиллерийских командиров всех степеней. Штабы строго планировали развертывание противотанковых частей и подразделений по времени и рубежам наступательной операции, глубоко эшелонировали противотанковые средства в боевых порядках наступавших войск. Как правило, первый эшелон противотанковой обороны (ПТО) состоял из орудий, сопровождавших наступление пехоты огнем и колесами, гаубиц и самоходных установок (СУ), трофейных фаустпатронов, противотанковых ружей и ручных противотанковых гранат.

Во втором эшелоне обычно находились отдельные истребительно-протпвотанковые артиллерийские дивизионы (ОИПТАД) и дивизионная артиллерия. В третьем — истребительно-противотанковая артиллерия стрелковых корпусов и артиллерия усиления. Истребительно-противотанковые бригады были вооружены мощными 57-мм и 100-мм противотанковыми пушками, являлись грозой немецких «тигров», «фердинандов» и «пантер». Имея огромную начальную скорость полета, снаряды этих орудий буквально прошивали толстую броню фашистских танков и самоходок.

Все эти средства не просто передвигались по полю боя, а представляли собой широко разветвленную и хорошо организованную сеть противотанковых опорных пунктов, перекрывавших танкоопасные направления. Такое построение гарантировало защиту от внезапных контрударов пехоты и танков противника по флангам и тылам наступавших войск.