В прицеле — танки - [2]

Погода не благоприятствовала наступлению. С Балтики подул теплый северо-западный ветер. Снег растаял, дороги размокли, стали вязкими. Сырость пронизывала насквозь, особенно по ночам. И все-таки наступление наших войск было успешным.

Правда, пришлось пережить и горькие минуты. С особой остротой и болью вспоминалась гибель двух орудийных расчетов при отражении танковой атаки врага. Случилось это западнее Дейч-Кроне; на участке соседнего 12-го стрелкового корпуса. Там шел тяжелый бой с немецкими «тиграми», не хватало противотанковой артиллерии. Мне приказали снять дивизион с позиций и отправиться на помощь одной из дивизий корпуса. Увести с переднего края удалось лишь батарею старшего лейтенанта П. К. Глущенко. Остальные из-под носа у противника должен был снять с наступлением темноты старший лейтенант Голобородько.

Совершив сорокакилометровый бросок, мы прибыли на западную окраину небольшого населенного пункта и по указанию командующего артиллерией поддерживаемой дивизии заняли позиции в поле, на двух курганах. Слева и позади нас, на огородах, расположился противотанковый дивизион этого соединения. Вокруг стояла чуткая тишина. Только где-то у самого горизонта надрывно завывали моторами «юнкерсы» — они бомбили передний край.

Вместе с замполитом Пацеем я поднялся на башню кирхи, где располагался КП командующего артиллерией дивизии. Офицеры группы поддержки пехоты передавали команды на огневые позиции; командир дивизиона «катюш», молодой белокурый капитан, вымаливал у своего «семьдесят седьмого» еще несколько залпов; какой-то майор зло отчитывал своего начальника штаба за медлительность. Лицо его показалось мне знакомым. Я не удержался и заметил:

— Друг, не круто ли? Говорил бы поспокойнее. И твой начштаба поймет, и нам заодно больше пользы будет.

Майор умолк, недовольно посмотрел на меня и вдруг с волнением воскликнул:

— Саша! Бессараб! Ты ли это?! — И бросился на шею. Это был мой однокашник по артучилищу Андрей Яковец. Мы не виделись почти восемь лет.

— Чем командуешь? — спросил я.

— Дивизионом 152-миллиметровых пушек-гаубиц РГК. Сейчас увидишь нашу работу.

Вдруг кто-то закричал:

— Танки! Смотрите, сколько танков!

Все бросились к окнам. Я посмотрел в бинокль. Там, откуда мы только что пришли, по всему полю под напором двух-трех десятков немецких танков, сопровождаемых автоматчиками, отступала наша пехота. Не успев окопаться, батарея Глущенко открыла огонь с дальней дистанции. В бой вступили и орудия противотанкового дивизиона поддерживаемой дивизии. Пехота, ободренная помощью артиллеристов, прекратила отступление. Все чаще и нетерпеливей поглядывали мы с Пацеем назад, на опушку леса и выбегавшую из него дорогу. По ней вот-вот должен был прибыть Александр Голобородько с двумя батареями и ротой противотанковых ружей.

Тем временем расчеты батареи Глущенко, находясь далеко впереди основных сил пехоты, вели по вражеским танкам прицельную стрельбу прямой наводкой и одновременно продолжали зарываться в землю. Немецкие танкисты, немного помедлив, сосредоточили огневую мощь нескольких машин по позициям наших батарейцев. Мы поняли: именно там, у двух курганов, господствующих над окружающей местностью, разгорится жестокий бой именно там необходимо остановить неприятеля.

На башне кирхи установилась напряженная рабочая обстановка. Раздавались короткие команды. Артиллеристы и минометчики непрерывно вели заградительный огонь по подступам к высотам и по глубине боевых порядков наступавших гитлеровцев. Немецкие автоматчики так и не преодолели сплошную стену разрывов, полукольцом окаймившую курганы. Я нервничал: батарея Петра Глущенко оказалась в тяжелом положении. Мой однокашник Андрей Яковец, понимающе посмотрев на меня, сказал:

— Не беспокойся. Не пропустим «тигров» к твоим орудиям. — И снова передал команду на позиции своего дивизиона.

Среди танков и пехоты врага тотчас взмыли гейзеры пламени и дыма. Несколько бронированных машин завертелось на месте, одна из них задымила. Ожили расположенные на огородах минометы — все поле покрылось частыми низкими разрывами. Автоматчики противника залегли. Командир дивизиона «катюш» радостно сообщил, что ему разрешили еще один «залпик», и быстро начал передавать давно готовые установки для открытия огня.

Натиск фашистов на какое-то время ослаб. Маневрируя на поле боя, танки и подразделения автоматчиков начали перестраивать свои боевые порядки. Было видно, что враг готовится с новой силой ринуться в атаку.

Но и на нашей стороне на теряли времени. С тыла к населенному пункту прибывали свежие подкрепления и скрытно занимали рубежи слова от шоссейной дороги: командование дивизии накапливало силы для нанесения удара по правому флангу противника. В боевых порядках подтянутых подразделений находился и мой взвод управления под командованием младшего лейтенанта Лунева. Вместе с дивизионными саперами луневцы оборудовали огневые позиции для батарей Кандыбина и Шевкунова, которые должны были прибыть с минуты на минуту.

Вскоре гитлеровцы вновь открыли интенсивный огонь, а затем по всему фронту перешли в атаку. Тотчас среди вражеских танков и пехоты взметнулись мощные султаны разрывов. Даже полковник, командующий артиллерией дивизии, подобрел и был восхищен точностью огня гаубиц Андрея Яковца: