В постели с банкиром - [19]

Небрежно откинув в сторону вчерашний костюмчик, я с неким трепетом приложила к себе шифоновую блузку от Kenzo и повернулась к зеркалу – вдруг мой новый имидж не позволит надеть эту вещицу? Все-таки блузка была куплена для Тани, а не для Лили. Моя тревога на этот счет оказалась совершенно напрасной. Я подобрала к ней юбку, вполне целомудренную – чуть выше колен, а затем приступила к макияжу. Естественно, стала краситься так, как меня научили вчера в салоне красоты.

«Привет, Лилечка!» – кивнула я минут через пятнадцать своему отражению в зеркале.

Перед визитом в банк мне надо было заехать на почту и отыскать почтальона, обслуживающего дом, в котором живет Сысоев. В том направлении я и направилась. О том, где находится нужное почтовое отделение, мне пришлось долго расспрашивать у прохожих, но в конце концов я это выяснила. А вот когда спросила у рыжеволосой женщины, занимавшейся выдачей посылок и бандеролей, можно ли позвать почтальона, меня постигла маленькая неудача.

– Гражданочка, они сейчас все на адресах, – недовольно буркнула женщина и отвернулась.

Как же я забыла прописную истину – кассир справок не дает! Ладно, попробую получить справку на возмездной основе.

– А когда ее лучше застать здесь? – спросила я, положив на прилавок пятьдесят рублей.

– В шесть утра, – не поворачиваясь ко мне, ответила служащая почты, всем своим видом выказывая неудовольствие от моей навязчивости.

Разумеется, такой ответ меня ни капельки не вдохновил. Я взяла свои деньги обратно и, озадаченная, вышла на улицу. Ехать в банк «Пять корон» было еще рано. Кирьянов почему-то не звонил, хотя пробить машину по базе данных не такое уж долгое дело. Может быть, в нашем регионе действительно не зарегистрирован интересующий меня иностранный автомобиль или алкаш перепутал его номер? Если так, то я зря бочку на Мельникова катила.

Прежде чем сесть в машину и куда-нибудь поехать, я пошла в ближайший магазин за сигаретами. Когда вышла на улицу, то обратила внимание на женщину с сумкой через плечо. Она стояла и курила на крыльце почты. Я подошла к ней, тоже закурила и очень ненавязчиво спросила, не она ли случайно обслуживает интересующий меня адрес.

– Нет, Шура Рындина. – Курящая почтальонша охотно назвала мне имя своей коллеги.

– А как мне ее сейчас найти? У меня к ней просьба одна имеется.

– Сейчас посмотрю, может быть, она уже вернулась. – Женщина бросила окурок, придавила его носком разношенной туфли и скрылась за дверью.

Как ни странно, но Шура Рындина на самом деле была не на адресах, а в почтовом отделении. Ну и стерва же та тетка в окошке!

– Это вы меня спрашивали? – поинтересовалась худощавая низкорослая женщина лет сорока.

– Да, я. Мне хотелось бы задать вам один вопрос, – сказала я и, заметив скучную гримасу на лице женщины, уточнила: – Не беспокойтесь, я заплачу.

– Спрашивайте, – сразу же оживилась почтальонша.

Я задала свой вопрос и услышала на него категоричный ответ:

– Нет, нам запрещено брать от посторонних корреспонденцию. Это строго оговорено в инструкциях. А уж в том доме, о котором вы говорите, я тем более не стала бы оставлять сомнительных писем.

– Может быть, вы сделали для кого-то исключение? Поверьте, наш разговор останется между нами, – сказала я и достала из сумки кошелек.

– Нет, – настаивала на своем почтальонша. – Меня моя работа вполне устраивает, я не хочу ее потерять.

«Надо же, оказывается, кто-то считает профессию почтальона пределом своих мечтаний», – подумала я и протянула своей собеседнице полтинник, но женщина не взяла денег и ушла, кажется оскорбленная моим недоверием. Я немного подумала над тем, нужны ли ей действительно неприятности, и пришла к выводу, что не нужны. Да и доброжелатель вряд ли хотел, чтобы его кто-то опознал, поэтому собственноручно опустил конверты в чужой почтовый ящик. Может быть, это все-таки сделал композитор, но не признался мне в этом? В конце концов, мне надо было найти «автослесаря» и тех, кто за ним стоит, а не «почтальона». Оставив свои размышления, я поехала в банк.

Дабы не светиться, я остановилась на соседней улице. Мало ли что? Все-таки «девяточка» принадлежит Тане Ивановой, а не Лиле Томич.

В бюро пропусков были предупреждены о моем визите, поэтому даже не стали спрашивать документов, а сразу позвонили Сысоеву. Он спустился за мной через пару минут и повел туда, куда простым смертным вход был строго воспрещен. Нет, конечно, мы пошли не в хранилище денег, хотя от такой экскурсии я бы не отказалась, а в центральный офис.

Когда мы зашли в приемную, Сергей Эдуардович сказал секретарше:

– Марина, я для всех занят, нам надо обсудить с Лилией Александровной важный контракт.

– Для всех, всех, всех? – уточнила непонятливая секретарша, хлопая своими длинными ресницами.

– Почти для всех, – ответил Сысоев, ничуть не удивившись такому вопросу, потом громко обратился ко мне: – Проходи, Лиля.

Наверное, Сергей Эдуардович рассчитывал, что Мариночка тут же расскажет другим членам правления, что к нему пришла некая Лилия Александровна, с которой ее шеф на «ты» даже при свидетелях.

Мы сели за овальный стол напротив друг друга. Разговор с Сысоевым не клеился. Я молчала, потому что мне пока нечего было ему сказать. А Сергей Эдуардович, похоже, тоже не знал, о чем говорить. Наконец он встал со своего кресла и так же, как и вчера в моей квартире, начал мерить кабинет широкими шагами. Я поняла, что самообладание почти покинуло Сысоева. Наверное, у Мельникова ничего не клеилось. Мне хотелось сказать банкиру что-нибудь ободряющее, но лицемерить я не любила.