— Таких здесь большинство, — подал реплику Лонг, и в салоне одобрительно зааплодировали. Это была благодарность гостей судна за внимание и заботу о них.
— Должен сказать вам, что «Леонид Соболев» — молодое судно. Конечно, кто-то может мне возразить, ведь турбоход избороздил уже все моря и океаны, со дня его спуска на воду прошел не один год. Но экипаж-то наш молод, потому что половину его составляют женщины, а они молоды в любом возрасте.
И снова раздались одобрительные аплодисменты. Русский капитан с такой непринужденностью держался перед публикой, что, казалось, он управлял ею, как своим турбоходом, настраивая всех на нужный курс.
— Не могу не сказать о маленьких проблемах, которые иногда возникали во время плавания. Чаще всего они возникали из-за еще не совсем совершенного знания английского языка членами нашего экипажа. Хотя, надеюсь, вы имели возможность убедиться, что стюардессы и официантки, обслуживая вас, обходились без помощи переводчиков. — В глазах капитана блеснули веселые огоньки. — Впрочем, многие из вас, леди и джентльмены, особенно американцы и канадцы, частенько прибегают к такому слэнгу, вворачивают в свой английский язык такие словечки, что ваши бедные русские друзья не могут отыскать их даже в самых современных и полных словарях.
Первым не выдержал канадский священник.
— Так их, мастер! — захохотал он. — Подайте еще этим безбожникам!
На следующее утро судно час в час вошло в гавань и мастерски ошвартовалось. Закончился изнурительно трудный рейс. Предположение капитана о том, что мнимая бомба была всего лишь провокацией, подтвердилось. Риск оказался оправданным. Рейс сорвать не удалось, так же как не удалось подорвать доверие к нашему судну, да и ко всему советскому пассажирскому флоту, работающему за рубежом.
Пассажиры покидали борт «Леонида Соболева» с благодарностью за чудесное путешествие. Никто из них так и не узнал, чего оно стоило советским морякам.