В полет сквозь годы - [12]

В век жестокой дисциплины, когда тиранство считалось добродетелью, Суворов допускал возражения «нижнего высшему, но с тем, чтобы они делались пристойно, а не в многолюдстве, иначе будет буйство…» «Местный лучше судит по обстоятельствам; я вправо, — должно влево, — меня не слушать; я велел вперед, ты видишь, — не иди вперед». В турецких походах, на штурмах Варшавской Праги, в снегах Финляндии ковались суворовские чудо-богатыри. И, столкнувшись с армией, воспитанной Бонапартом, разбили ее в долинах Северной Италии. Русский солдат исколесил всю Европу, побывал в Персии, перешел не один заснеженный горный перевал, стоял на «линии» в пустынях Средней Азии, повидал на своем веку немало народов. И говорил Суворов твердо: «Горжусь, что я русский!..»

«Сам погибай, а товарища выручай», «Не бойся самостоятельности», «Действуй целеустремительно», «Службу ставь выше личных дел». Немало подобных истин, вычитанных у А. В. Суворова, М. И. Кутузова, М. Д. Скобелева, М. И. Драгомирова, усвоил я и принял как откровения, чтобы находить путь к сердцу и разуму русского солдата.

Меня назначили младшим офицером 3-й роты, многие солдаты которой годились мне в отцы. В казарме размещены все были очень плотно, на трехъярусных нарах — скученность и духота. Командование в роте — кадровый состав офицеров и унтер-офицеров, а также переменный состав. Переменный предназначается для отправки на фронт — в каждой роте 300 человек, подготовленных по десятинеделъной программе. Я, конечно, в переменном составе. Но когда на фронт — неизвестно. Предстоит еще заниматься подготовкой маршевой роты.

Гнетущее впечатление произвел на меня кадровый офицерский состав, уже побывавшие на войне люди, которым все нипочем, в большинстве своем пьяницы и картежники. В казарме они почти не появлялись, оставив роту на полное попечение фельдфебеля да унтера.

Не прошло и недели моего знакомства с полком, готовящимся к войне «за веру, царя и отечество», еще не успел я обжить снятую на Тюремной улице комнату, как меня вызвали в штаб к адъютанту полка. Здесь я получил предписание выехать в Тверскую губернию для изучения саперного дела и сразу же отправился в дорогу.

Вернувшись из командировки в конце февраля, я попал в гущу событий, охвативших страну. Телеграф принес знаменательное известие: пало самодержавие.

Это было 23 февраля, в Международный женский день (по старому стилю). По призыву большевиков в Петрограде бастовало около 50 заводских предприятий, 90 тысяч: рабочих и работниц вышли на улицы. Многолюдная демонстрация трудящихся прокатилась и по Владимиру. Город был неузнаваем. В самом воздухе витало нечто новое — радостное, тревожное и непонятное. Прохожие шагали по улицам торопливо и деловито, словно подгоняемые какими-то известиями. То и дело долетали новые странные и непривычные слова: «советы», «солдатские депутаты», «сепаратный мир», «коалиция», «временное правительство». А демонстранты, проходившие по главной улице с красными плакатами и транспарантами-призывами: «Да здравствует революция!», «Свобода, равенство, братство», «Долой самодержавие!», стали приближаться к нашим казармам.

Командир полка полковник Попов решил не допустить их, организовал заслон. Учебная команда полка была построена в две шеренги с винтовками и боевыми патронами. Попов верхом на белом коне разъезжал перед фронтом заслона и, когда демонстрация приблизилась, прокричал:

— Расходись!.. Назад, в город!..

В ответ раздались возгласы демонстрантов:

— Товарищи солдаты, выходите из казарм! Давайте на демонстрацию! Долой царя!

И тут командир полка приказал начальнику учебной команды открыть огонь. Тот по всем правилам распорядился:

— Заряжай!..

Солдаты вложили обоймы с патронами в винтовки.

— Первая шеренга с колена, вторая стоя… — командовал он.

Солдаты нехотя приложили винтовки «к плечу». Казалось, вот-вот произойдет непоправимое. Послышалась громкая команда:

— Пли!

Но… выстрелов не последовало! Солдаты только сработали затворами и выбросили патроны из винтовок. Это произвело магическое воздействие. Демонстранты бросились на полковника, вмиг стащили его с лошади и избили. А мы, солдаты и многие младшие офицеры, примкнули к колонне. Некоторые прицепили к шинелям и на папахи красные ленточки. По улицам города теперь шла многочисленная революционная процессия.

Политические события в стране развивались быстро. Революция свершилась. Россия искала пути в будущее, пробиваясь сквозь сеть окопов и проволочных заграждений, металась по митингам восставших полков и бесконечным заседаниям политических партий. Рабочий класс почувствовал свою силу, и хотя в Зимнем дворце заседало Временное правительство князя Львова и Керенского, в Петрограде от имени Совета рабочих и солдатских депутатов издавались приказы, писались прокламации, воззвания. Крупным шрифтом был набран приказ № 1 и манифест, начинавшийся историческими словами: «К гражданам России!»

Впоследствии Керенский заявил, что он отдал бы несколько месяцев своей жизни, только бы этот приказ не был составлен и опубликован. Но приказ уже отпечатали и разослали по многим городам. Советы рабочих и солдатских депутатов действовали!