В полдень, у ратуши... - [21]

Когда Семи Мэдге рассказывал мне о сегодняшней деятельности кёльнских антифашистов, я обратил внимание на одно обстоятельство: среди активистов местной организации много молодежи.

Да, подтвердил Мэдге, студенты, молодые рабочие, служащие и учителя помогают ветеранам-антифашистам, сами становятся активными членами ОЛПН. Когда-то эта организация состояла в основном из бывших узников лагерей смерти, участников антигитлеровского Сопротивления. Годы преследований, тюрем и лагерей наложили на них свой суровый отпечаток. Сказывались пытки и болезни — многих видных антифашистов уже нет в живых. Редели ряды ветеранов. Казалось бы, организация их должна сокращаться.

Но эстафету от старших приняла молодежь. В объединение лиц, преследовавшихся при нацизме, стало вливаться поколение тех, кто не знал ужасов войны, но слышал о них от своих отцов, старших братьев и товарищей.

Западногерманская молодежь стала вступать в ряды ОЛПН в начале 60-х годов. Студенческие волнения второй половины 60-х годов, охватившие Федеративную республику, несколько затормозили этот процесс. Часть молодежи дала себя увлечь лозунгами Маркузе, Сартра, Дучке и других идеологов левого радикализма. Руди Дучке скончался в декабре 1979 года в Лондоне, куда он переехал, будучи тяжело раненным после покушения на пего в апреле 1968 года. Любопытно, что шпрингеровская пресса и другие правые издания, травившие Дучке в ту пору, когда он был студенческим вожаком, после его смерти стали создавать вокруг него ореол великомученика, которого «затравили коммунисты».

Ответом на студенческие волнения со стороны правых сил было усиление неофашистских и неонацистских тенденций. Они продолжали нарастать и после того, как бунтарство студентов пошло на убыль, а движение раскололось на множество отдельных леворадикальных группировок, в том числе и маоистского толка. Боннские власти не препятствовали деятельности неофашистских и неонацистских союзов. В то же время они усилили гонения на прогрессивные организации. В 1972 году премьер-министры земель ФРГ приняли пресловутый «закон о радикалах», послуживший сигналом к началу кампании «запретов на профессии». Формально под его действие попадали и неонацисты и маоисты. На самом же деле его стали применять в первую очередь против коммунистов и других прогрессивно мыслящих людей.

Демократические, антифашистские силы ФРГ ответили на это сплочением своих рядов. По решению руководства OЛНП эта организация стала дополнительно называться Союзом антифашистов.

Однажды мне довелось побывать на федеральной конференции Молодых демократов — молодежной организации западногерманских либералов — в Дуйсбурге. На трибуну один за другим поднимались представители различных молодежных союзов, чтобы передать делегатам привет от своих коллег и поделиться мыслями по поводу некоторых актуальных проблем. Когда объявили, что слово предоставляется посланцу ОЛПН, на лицах многих присутствовавших можно было прочесть недоумение: перед ними стоял их сверстник.

«Я вижу, кое-кто удивлен, — так начал он свою речь. — По, наверное, не все знают, что Союз антифашистов объединяет сегодня не только ветеранов. Неофашизм вновь поднимает свои штандарты, и нам, молодежи, не безразлична судьба нашей страны. Мы не хотим, чтобы на площадях Мюнхена и Дюссельдорфа вновь запылали костры из книг, чтобы вирус неокоричневой чумы, которым и так уже заражены бундесвер и государственный аппарат, все глубже поражал наш общественный строй. Думаю, что этого не хочет никто из вас. Союз антифашистов готов поддержать любые акции молодежи, направленные на то, чтобы опустить шлагбаум перед новыми «крысоловами».

Характерно, что инициативная группа кёльнских антифашистов, поставившая своей задачей раскрыть широкой общественности правду о гестаповском подвале, также в основном состояла из молодежи. Семи Мэдге и его друзья — трое молодых учителей и девушка-библиотекарь — с самого начала решили опираться в своей работе на помощь сверстников.

Семи рассказал мне, как однажды ему удалось заинтересовать историей подвала учеников. Он познакомился с одним молодым преподавателем истории, который впоследствии вошел в инициативную группу, и показал ему свои снимки. Возникла идея отнести их в школу. После уроков Гюнтер (так звали учителя) познакомил учеников с документами, проливающими новый свет на историю родного города. Они были потрясены. Многие из них хорошо знали здание нынешнего пенсионного ведомства, знали, что инициалы Л. Д. «а его дверях означают имя и фамилию первого хозяина дома — Леопольда Дамена. Но никто не предполагал, что здесь когда-то размещалось гестапо, что здесь подвергали пыткам и ликвидировали участников Сопротивления. Потом Гюнтер через своих друзей-педагогов распространил фотодокументы в других школах. В результате многие школьники решили стать добровольными помощниками антифашистов. Распространяли листовки инициативной группы, проводили собрания. В одной из школ была организована фотовыставка документов из архива ОЛПН. Гюнтеру это стоило рабочего места. Администрация подвергла его «беруфсферботу». Его уволили за политическую агитацию среди детей.